Нужно ли «кошмарить» научных работников и обещать им проверку их деятельности? — ключевой вопрос, в котором разошлись две группы авторов. Андрей Заякин, который с соавторами отстаивает позицию: ученым на несколько лет необходим покой, достойные зарплаты и резкое сокращение отчетов перед инстанциями, в конце концов, не исключил возможности некоторой «чистки» научных рядов.

«Разные научные группы людей, которые носят академические лычки, можно, условно говоря, разложить на четыре кучи. В первую будем складывать псевдоучёных и шарлатанов, во вторую будем складывать тех, кто занимался профанацией деятельности в виде плагиата и републикацией годами одних и тех же текстов.

В-третьих, есть просто неконкурентоспособная наука — то есть люди, которые вполне себе считают, что делают что-то полезное, но их работы ни в какой международный научный журнал в принципе поехать не может. То есть, это не петрушка, это не шарлатанство, а просто очень некачественное. И, в-четвёртых, люди, которые ведут, действительно, работу мирового уровня».

Заякин с соавторами предлагают вдвое-втрое увеличить финансирование фундаментальной науки — до уровня развитых стран относительно доли в ВВП. Полученные средства пойдут на значительное повышение зарплат и на грантовое финансирование исследований. По их мнению, именно благодаря грантам удастся автоматизировать процесс отбора лучших научных проектов и уйти от жёсткого административного контроля над работой учёных.

Для избирателей это звучит привлекательно, но профессор Фейгельман поспорил с целесообразностью простого увеличения финансирования. «Идея о том, что всё, чего не хватает, — это денег, на мой взгляд, неверна и порочна. Денег безусловно не хватает, не вопрос. Но, во-первых, никто не знает, сколько не хватает и где не хватает», — отметил ученый. Также, по его мнению, неверно направлять финансирование в первую очередь на увеличение зарплат: «Это интересный вопрос, но начинать с него — чистый популизм. Хотелось бы понять в начале, что по существу должно делаться…

Даже грантовая система — не панацея в выборе наиболее перспективных направлений, требующих финансирования, считает Фейгельман. Виной тому коррупция, «заточенность» отборщиков на регалии участников конкурса (которые не всегда нужны для прорывов) и заведомо проигрышная позиция некоторых важных, но не самых популярных направлений науки.

Суть предложений Фейгельмана и Цирлиной с соавторами сводится к тому, что нужно провести качественное исследование, «инвентаризацию» состояния науки.

Среди замечаний ко второй программе прозвучали: слишком длительное время на «инвентаризацию» и сложность в выполнении всех рекомендаций по её итогу (в том числе сокращение неэффективных учреждений) из-за недовольства общественности.

На качественное исследование состояния науки может уйти год-полтора. «Эта работа хуже вышивания. Очень мучительная, тщательная работа. Для того чтобы она имела шанс хотя бы начаться, к ней должно быть привлечено большое количество серьёзных профессионалов», — отметил Фейгельман. Галина Цирлина уточнила: «Это многоэтапная процедура. В ней обязательно участвуют и внешние люди, иностранцы в том числе. Главный принцип организации документов — это очень точное соответствие специализации оценщиков и оцениваемых. Этого нет нигде сейчас».

Без предварительного исследования остается открытым вопрос, сколько средств понадобится для исправления ситуации. А политикам обычно нужны подобные оценки, чтобы приступить к осуществлению программы.

Наконец, проблема исследования также в том, что ее участники должны воспринимать его всерьез, а не ограничиваться формальными отписками.

«Многие десятилетия практически никто не воспринимает всерьёз то, о чём якобы договорились и записали на бумаге, — отметил Фейгельман. — Это воспринимается как фикция: в очередной раз барин прислал приказчика собрать оброк, мы что-нибудь скинем. Для того, чтобы провести инвентаризацию всерьёз, каким-то чудом это отношение к делу должно быть изменено, хотя бы в какой-то заметной части этого сообщества. Иначе все стороны процесса делают вид, что они заняты чем-то. При этом все понимают, что это мура для галочки».

У обеих программ есть и общее — резкое снижение контролирующих функций со стороны чиновников. Речь идет не только об изменении стандартов отчетности и снижении их объема, но также и о сокращении самого Министерства образования и науки.

«Для управления этой сферой не нужно такое безумное количество народу, которое там сидит. Это же бюрократически самопроизводящаяся структура. Народу нужно гораздо меньше», — подчеркнула Галина Цирлина.

По ее словам, сократить штат министерства можно в 10 раз без ущерба для деятельности.