Система административного ареста и что с ней не так
Мнение
#Суды #Реформы
#Суды #Реформы
В 2017 году мне довелось впервые в жизни столкнуться с системой административного ареста — и сразу же осуществить достаточно глубокое в неё практическое погружение. 4 ареста на 65 суток суммарно — это не хухры-мухры.
Довольно быстро — сначала от скуки, а потом и из развившегося интереса — я принял за правило подробно разговаривать с каждым новым сокамерником об обстоятельствах, которые привели его в спецприёмник, и читать копию постановления об аресте (она есть на руках у каждого арестованного, и ни разу никто не отказывал мне в ознакомлении). Основные и необычные детали истории я записывал. Таким образом, в социологическом смысле можно считать, что я провёл около 100 глубинных интервью и зафиксировал их результаты — неслабый фактический материал!
Во-первых, так веселее сидится, а во-вторых, не пропадать же жизненному опыту! В конце-то концов, очевидно, что даже в прекрасной России будущего (ПРБ), несмотря на минимальную зарплату в 25 000 рублей, будут кое-где порой попадаться асоциальные элементы и будет, вероятно, в том или ином виде существовать институт административного ареста. Каким он должен быть? Что сейчас с ним не так? Предстоит ли в ПРБ снести все спецприёмники до основания, и что затем? Ниже я дерзну предложить некоторое ответы на эти вопросы.
Во-первых, так веселее сидится, а во-вторых, не пропадать же жизненному опыту! В конце-то концов, очевидно, что даже в прекрасной России будущего (ПРБ), несмотря на минимальную зарплату в 25 000 рублей, будут кое-где порой попадаться асоциальные элементы и будет, вероятно, в том или ином виде существовать институт административного ареста. Каким он должен быть? Что сейчас с ним не так? Предстоит ли в ПРБ снести все спецприёмники до основания, и что затем? Ниже я дерзну предложить некоторое ответы на эти вопросы.
Начнем с проблем
1. Разношёрстность составов и проблема соразмерности наказания
Вы удивитесь, узнав, за какое количество самых различных правонарушений можно сейчас угодить в спецприёмник. В массовом сознании «арест на 15 суток» — это кара за мелкое хулиганство (как в «Операции „Ы“», да-да), но сейчас в контингенте арестантов дебоширы составляют жалкое меньшинство.
Две основные категории — водители и бомжи. Управление в нетрезвом виде, управление лицом, не имеющим прав, управление лицом, лишённым прав, оставление места ДТП и просто неоплаченные штрафы — это водители. А бомжи — это появление в публичном месте в нетрезвом виде и мелкие кражи. Но это далеко не всё: домашнее насилие (привет, декриминализация побоев!), употребление наркотиков, административный надзор, уклонение от общественных работ и многое другое (не говоря уж о митингах!) тоже могут привести вас в спецприёмник.
Что в итоге получается?
Далеко не все из «клиентов» спецприёмников — асоциальные элементы, но система с завидным упорством пытается из всех их сделать. Вот ты обычный водитель с неоплаченным штрафом — вот ты садишься на 12 суток (реальный пример) и теряешь, разумеется, работу. Именно это становится главным наказанием для тебя и твоей семьи, а вовсе не сами 12 суток в тепле и со сносным трёхразовым питанием. Адекватно ли такое наказание за забытый 500-рублёвый штраф? Отвечает ли оно общественным интересам? Очевидно, нет.
Ещё более грустный пример — надзор. Человек освобождается из мест лишения свободы — и (сейчас это стало повсеместной практикой) за пару месяцев до освобождения его тащат в суд и объявляют: «Шесть лет надзора». (Как я понял из разговоров с сокамерниками, этот институт то ли недавно появился, то ли недавно снова стал массово применяться — но, конечно, это ещё один, наряду с железными ящиками для арестантов, привет от вечно живого товарища Сталина. Тогда давали «10 лет и 5 по рогам», то есть 10 лет в лагере и потом ещё 5 лет поражения в правах — и сейчас снова дают). В теории «надзор» этот должен способствовать скорейшей социализации, на практике — ровно наоборот. Несколько лет после отбытия своего наказания человек поражён в правах: должен ходить и отмечаться, информировать о смене места жительства и работы, быть дома с 22:00 до 6:00, соблюдать ряд других ограничений — и всё это превращает его в идеальный объект для «зарабатывания» палок. Вот ты участковый, и тебе надо по плану выявить «правонарушение». Ты идёшь к поднадзорному в 23:00, и если он (мало ли, по какой причине!) дверь не открывает — бинго! Результат — 10−15 суток. Один мой сокамерник после двух лет лишения свободы получил шесть лет надзора; из них прошло три, и за эти три года он в спецприёмнике в четвертый раз и дважды терял работу. А ведь для судимого найти работу (и таким образом социализироваться) — самое сложное. «Благодаря» же надзору получается так, что даже если человек после отсидки начинает пытаться снова подняться по социальной лестнице, система старательно его снова и снова стряхивает вниз.
Вот эта принудительная асоциализация есть, очевидно, неправильное и невыгодное обществу следствие нынешней системы административного ареста. Реальное наказание оказывается много суровее номинального.
Но есть и другой полюс.
В каждом спецприёмнике есть хорошо известный администрации «постоянный контингент» — прежде всего это бомжи, использующие спецприёмник в качестве бесплатной ночлежки с питанием и возможностью согреться — в точности как в знаменитом рассказе О. Генри. Когда такому бомжу хочется крыши над головой, в душ и каши, он идет в магазин и совершает мелкую кражу, делая всё, чтобы охрана эту кражу заметила. Сотрудник одного спецприёмника говорил мне, что как-то бомж-рекордсмен провел у них в течение года 310 (!) суток — по моей прикидке, это стоило налогоплательщикам примерно 120−140 тысяч рублей (не считая расходов на суды, конвоирование и т. д.).
Бомжи — не единственные, кто рад оказаться в спецприёмнике: помню пожилого дальнобойщика, который смог упросить судью дать ему трое суток ареста. Он «покинул место ДТП»: на МКАДе легковушка притерлась о заднее колесо его фуры, и он не мог это почувствовать — а у водителя легковушки был видеорегистратор и желание получить страховую выплату. Альтернативой аресту было лишение прав на длительный срок — то есть, опять же, неизбежная потеря работы и деклассирование.
Итак, система выглядит крайне несбалансированной: в каких-то случаях спецприёмник милее воли и, таким образом, вовсе не становится наказанием — в каких-то, напротив, оказывается несоразмерно жестоким наказанием.
2. Смертная скука и условия содержания
Административный арест — по всем параметрам, вроде бы, куда более мягкая мера наказания, чем лишение свободы. Срок — не более 30 суток (впрочем, ещё совсем недавно было не более 15), крайне упрощённая процедура судопроизводства… Чтобы отправить «на сутки» не нужен ни прокурор, ни адвокат — мировой (редко, федеральный) судья рассматривает обычные дела за 3−5 минут.
Но условия, в которые попадает арестант после такого экспресс-осуждения за правонарушение небольшой тяжести, нельзя назвать мягкими. (Я не могу (пока?) сравнить на личном опыте, но многочисленные опытные сидельцы, которых среди моих сокамерников было немало, более или менее единодушно сравнивают сутки в спецприёмнике с неделей на зоне). В самом деле, в лагере общего режима осуждённые пользуются широкой свободой перемещения, ходят по территории, в библиотеку и на промзону, в отрядах есть комнаты приёма пищи, холодильники, телевизоры, розетки (и у всех есть телефоны, хотя формально это и запрещено) — а вот содержание в ПКТ («помещение камерного типа») есть форма сурового дисциплинарного взыскания!
А вот административно арестованный все свои сутки в этом самом ПКТ (норматив площадки — 4 кв. м. на человека) и сидит. Душ — раз в неделю (сейчас, как я понимаю, даже во многих СИЗО есть душ в каждой камере), прогулка — раз в день, телефон — 15 минут в сутки. Электроприборов в камере нет, кипятка тоже (в двух из трёх спецприёмников, в которых я был).
Следствием этого для 90% арестованных являются смертная скука и безделье, время тянется бесконечно, а вся энергия уходит на нарды, сканворды да переругивания с администрацией. На «Операцию „Ы“» это ни капли не похоже — те сокамерники, которые имеют большой жизненный опыт с арестами все как один с ностальгией вспоминают времена, когда «водили на работы». («Два года назад сидел — ездили строить начальнику дачу, свежий воздух, время незаметно пролетело, прекрасно было» — даже в такой формулировке!). Сами сотрудники в разговорах тоже часто на это сетуют: «Сидят лбы, ничего не делают, мы их кормим и обслуживаем, какой в этом смысл? Ходили бы улицы подметать, в этом был бы хоть какой-то толк!»
***
Итак, что же будет с административным арестом в прекрасной России будущего? Правильный ответ: это решит парламент, избранный на конкурентных и честных выборах, конечно же!
Но если помечтать, то я бы представил себе это так:
— количество составов правонарушений, за которые предусмотрен административный арест, должно существенно сократиться; среди них должны остаться только действительно асоциальные и представляющие общественную опасность;
— само собой разумеется, что никого не будут арестовывать за мирные митинги; нет никакого смысла арестовывать и за штрафы (их просто взыскивать надо нормально, а не так, как это делает нынешняя ФССП); не должно быть административного надзора, декриминализовано будет употребление лёгких наркотиков и не станет такого административного состава, как «отказ от прохождения медицинской диагностики» — а вот домашнее насилие, напротив, вернется в Уголовный кодекс;
— по максимально возможному кругу правонарушений должна быть предусмотрена возможность у правонарушителя выбрать арест, крупный штраф или исправительные работы — таким образом система перестанет деклассировать людей и стоить налогоплательщикам так дорого;
— возможность участвовать в исправительных работах (возможно, с зачётом части срока ареста) должна быть предложена и для арестованных, а их условия содержания должны быть смягчены.
Вы удивитесь, узнав, за какое количество самых различных правонарушений можно сейчас угодить в спецприёмник. В массовом сознании «арест на 15 суток» — это кара за мелкое хулиганство (как в «Операции „Ы“», да-да), но сейчас в контингенте арестантов дебоширы составляют жалкое меньшинство.
Две основные категории — водители и бомжи. Управление в нетрезвом виде, управление лицом, не имеющим прав, управление лицом, лишённым прав, оставление места ДТП и просто неоплаченные штрафы — это водители. А бомжи — это появление в публичном месте в нетрезвом виде и мелкие кражи. Но это далеко не всё: домашнее насилие (привет, декриминализация побоев!), употребление наркотиков, административный надзор, уклонение от общественных работ и многое другое (не говоря уж о митингах!) тоже могут привести вас в спецприёмник.
Что в итоге получается?
Далеко не все из «клиентов» спецприёмников — асоциальные элементы, но система с завидным упорством пытается из всех их сделать. Вот ты обычный водитель с неоплаченным штрафом — вот ты садишься на 12 суток (реальный пример) и теряешь, разумеется, работу. Именно это становится главным наказанием для тебя и твоей семьи, а вовсе не сами 12 суток в тепле и со сносным трёхразовым питанием. Адекватно ли такое наказание за забытый 500-рублёвый штраф? Отвечает ли оно общественным интересам? Очевидно, нет.
Ещё более грустный пример — надзор. Человек освобождается из мест лишения свободы — и (сейчас это стало повсеместной практикой) за пару месяцев до освобождения его тащат в суд и объявляют: «Шесть лет надзора». (Как я понял из разговоров с сокамерниками, этот институт то ли недавно появился, то ли недавно снова стал массово применяться — но, конечно, это ещё один, наряду с железными ящиками для арестантов, привет от вечно живого товарища Сталина. Тогда давали «10 лет и 5 по рогам», то есть 10 лет в лагере и потом ещё 5 лет поражения в правах — и сейчас снова дают). В теории «надзор» этот должен способствовать скорейшей социализации, на практике — ровно наоборот. Несколько лет после отбытия своего наказания человек поражён в правах: должен ходить и отмечаться, информировать о смене места жительства и работы, быть дома с 22:00 до 6:00, соблюдать ряд других ограничений — и всё это превращает его в идеальный объект для «зарабатывания» палок. Вот ты участковый, и тебе надо по плану выявить «правонарушение». Ты идёшь к поднадзорному в 23:00, и если он (мало ли, по какой причине!) дверь не открывает — бинго! Результат — 10−15 суток. Один мой сокамерник после двух лет лишения свободы получил шесть лет надзора; из них прошло три, и за эти три года он в спецприёмнике в четвертый раз и дважды терял работу. А ведь для судимого найти работу (и таким образом социализироваться) — самое сложное. «Благодаря» же надзору получается так, что даже если человек после отсидки начинает пытаться снова подняться по социальной лестнице, система старательно его снова и снова стряхивает вниз.
Вот эта принудительная асоциализация есть, очевидно, неправильное и невыгодное обществу следствие нынешней системы административного ареста. Реальное наказание оказывается много суровее номинального.
Но есть и другой полюс.
В каждом спецприёмнике есть хорошо известный администрации «постоянный контингент» — прежде всего это бомжи, использующие спецприёмник в качестве бесплатной ночлежки с питанием и возможностью согреться — в точности как в знаменитом рассказе О. Генри. Когда такому бомжу хочется крыши над головой, в душ и каши, он идет в магазин и совершает мелкую кражу, делая всё, чтобы охрана эту кражу заметила. Сотрудник одного спецприёмника говорил мне, что как-то бомж-рекордсмен провел у них в течение года 310 (!) суток — по моей прикидке, это стоило налогоплательщикам примерно 120−140 тысяч рублей (не считая расходов на суды, конвоирование и т. д.).
Бомжи — не единственные, кто рад оказаться в спецприёмнике: помню пожилого дальнобойщика, который смог упросить судью дать ему трое суток ареста. Он «покинул место ДТП»: на МКАДе легковушка притерлась о заднее колесо его фуры, и он не мог это почувствовать — а у водителя легковушки был видеорегистратор и желание получить страховую выплату. Альтернативой аресту было лишение прав на длительный срок — то есть, опять же, неизбежная потеря работы и деклассирование.
Итак, система выглядит крайне несбалансированной: в каких-то случаях спецприёмник милее воли и, таким образом, вовсе не становится наказанием — в каких-то, напротив, оказывается несоразмерно жестоким наказанием.
2. Смертная скука и условия содержания
Административный арест — по всем параметрам, вроде бы, куда более мягкая мера наказания, чем лишение свободы. Срок — не более 30 суток (впрочем, ещё совсем недавно было не более 15), крайне упрощённая процедура судопроизводства… Чтобы отправить «на сутки» не нужен ни прокурор, ни адвокат — мировой (редко, федеральный) судья рассматривает обычные дела за 3−5 минут.
Но условия, в которые попадает арестант после такого экспресс-осуждения за правонарушение небольшой тяжести, нельзя назвать мягкими. (Я не могу (пока?) сравнить на личном опыте, но многочисленные опытные сидельцы, которых среди моих сокамерников было немало, более или менее единодушно сравнивают сутки в спецприёмнике с неделей на зоне). В самом деле, в лагере общего режима осуждённые пользуются широкой свободой перемещения, ходят по территории, в библиотеку и на промзону, в отрядах есть комнаты приёма пищи, холодильники, телевизоры, розетки (и у всех есть телефоны, хотя формально это и запрещено) — а вот содержание в ПКТ («помещение камерного типа») есть форма сурового дисциплинарного взыскания!
А вот административно арестованный все свои сутки в этом самом ПКТ (норматив площадки — 4 кв. м. на человека) и сидит. Душ — раз в неделю (сейчас, как я понимаю, даже во многих СИЗО есть душ в каждой камере), прогулка — раз в день, телефон — 15 минут в сутки. Электроприборов в камере нет, кипятка тоже (в двух из трёх спецприёмников, в которых я был).
Следствием этого для 90% арестованных являются смертная скука и безделье, время тянется бесконечно, а вся энергия уходит на нарды, сканворды да переругивания с администрацией. На «Операцию „Ы“» это ни капли не похоже — те сокамерники, которые имеют большой жизненный опыт с арестами все как один с ностальгией вспоминают времена, когда «водили на работы». («Два года назад сидел — ездили строить начальнику дачу, свежий воздух, время незаметно пролетело, прекрасно было» — даже в такой формулировке!). Сами сотрудники в разговорах тоже часто на это сетуют: «Сидят лбы, ничего не делают, мы их кормим и обслуживаем, какой в этом смысл? Ходили бы улицы подметать, в этом был бы хоть какой-то толк!»
***
Итак, что же будет с административным арестом в прекрасной России будущего? Правильный ответ: это решит парламент, избранный на конкурентных и честных выборах, конечно же!
Но если помечтать, то я бы представил себе это так:
— количество составов правонарушений, за которые предусмотрен административный арест, должно существенно сократиться; среди них должны остаться только действительно асоциальные и представляющие общественную опасность;
— само собой разумеется, что никого не будут арестовывать за мирные митинги; нет никакого смысла арестовывать и за штрафы (их просто взыскивать надо нормально, а не так, как это делает нынешняя ФССП); не должно быть административного надзора, декриминализовано будет употребление лёгких наркотиков и не станет такого административного состава, как «отказ от прохождения медицинской диагностики» — а вот домашнее насилие, напротив, вернется в Уголовный кодекс;
— по максимально возможному кругу правонарушений должна быть предусмотрена возможность у правонарушителя выбрать арест, крупный штраф или исправительные работы — таким образом система перестанет деклассировать людей и стоить налогоплательщикам так дорого;
— возможность участвовать в исправительных работах (возможно, с зачётом части срока ареста) должна быть предложена и для арестованных, а их условия содержания должны быть смягчены.
