Мнение
Предпосылки
для осенних протестов
для осенних протестов
#общество
Резко негативная реакция большинства населения на объявленную пенсионную реформу обозначила рост протестных настроений. Это дает возможность оппозиционным политическим силам проявить себя и рекрутировать новых сторонников. Июльский опрос Левада-центра зафиксировал рост «протестного потенциала»: количество людей, которые считают вероятными протесты против уровня жизни, за четыре месяца выросло более чем в два раза и достигло 40%.
Около четверти россиян заявили, что могли бы принять участие в подобных протестах. Такое увеличение произошло на фоне первых, не слишком многочисленных митингов против пенсионной реформы. Люди думают: «Если другие выходят на улицы, значит, мне тоже можно».
Некоторые побаиваются последствий участия в митингах. Ведь на протестных акциях задерживают и увозят в отделение полиции, а в отделении случается всякое. Но это характерно прежде всего для небольшой части самых информированных и политически грамотных горожан. Большинство наивно полагает, что на митингах задерживают только смутьянов, а обычным гражданам, которые выходят протестовать по уважительной причине, ничего не грозит.
Пока наиболее приемлемым кандидатом в лидеры протеста против пенсионной реформы сегодня является КПРФ. В глазах населения это вторая по величине реальная политическая сила после «Единой России», которая явно не подходит на роль критика пенсионной реформы. У коммунистов хорошие позиции во многих регионах, им открыт доступ на федеральные телеканалы и в местные СМИ, им согласовали первый этап референдума по вопросу пенсионной реформы, им согласовывают митинги — для непарламентской оппозиции большинство этих возможностей закрыты.
Также важно, что в глазах россиян тема пенсионной реформы и вопросы социальной справедливости в целом органически подходят для КПРФ. Кроме того, эта партия традиционно популярна у избирателей старшего поколения, в том числе среди людей предпенсионного возраста. Иными словами, для россиян, чьи планы пенсионная реформа смешала в первую очередь, КПРФ — своя партия.
Однако сосредоточенность КПРФ на возрастном избирателе может помешать партии привлечь на свою сторону более молодых и обеспеченных россиян. Для того, чтобы акции стали всероссийскими, это необходимо. Наконец, пока непонятно, насколько самостоятельной позволят быть коммунистической партии власти. Все помнят, чем закончилось независимое поведение в 2011—2012 годах для «Справедливой России» — от последовавшей дисциплинарной зачистки партия не оправилась до сих пор. И в КПРФ вряд ли захотят рисковать слишком сильно. Чрезмерная осторожность и полумеры очень чутко воспринимаются избирателями, поэтому в искреннее желание коммунистов отстаивать интересы избирателей до конца многие могут не поверить.
Алексей Навальный и его команда — вторая политическая сила, которую респонденты в крупных городах видят в числе вероятных организаторов акций против пенсионной реформы. Намерение политика работать с этой темой не прошло незамеченным. Однако далеко не все слышавшие об этом готовы прийти на его митинги. Опросы показывают, что политик пользуется поддержкой прежде всего у молодых, состоятельных, образованных жителей Москвы и крупнейших российских городов. Нужно признать, что вопросы социальной справедливости, пенсионной реформы, да и в целом проблемы основной части населения для этих людей неинтересны и не очень понятны, а выход на массовую аудиторию для несистемных политиков закрыт.
Дело в том, что коммуникация с широкими слоями населения, для которых темы социальной (не)справедливости являются центральными, в сегодняшней России возможна только через центральные телеканалы, доступ на которые ревностно контролируется властью. Работа через социальные сети «Вконтакте» и «Youtube», которые так хорошо освоила команда Навального, — это скорее задел на будущее, пока таким способом удается привлекать всего несколько процентов населения (прежде всего ту же городскую молодежь). По сравнению с другими демократическими силами такая работа выглядит как настоящий прорыв. Однако парламентские партии, которые могут обращаться к избирателям по федеральным и местным телеканалам, имеют несопоставимо большие возможности работы с электоратом.
Важно и то, что большинство россиян еще надеются на уступки со стороны властей по пенсионной реформе. С властью так или иначе хотят договориться, а поэтому лучше ее лишний раз не злить и с несистемными политиками никаких дел не иметь, а тем самым демонстрировать свою лояльность. Взаимодействовать лучше с властью напрямую или через «официальную» оппозицию. Эта логика неоднократно прослеживалась в беседах с активистами разных мастей, от малых дворовых протестов вплоть до акций в защиту Тимирязевской академии и прошлогоднего массового митинга против реновации в Москве.
Но бывают ситуации, когда такая логика перестает работать. Это происходит, если власть теряет легитимность в глазах избирателей, когда у людей закрадывается убеждение, что власти, в силу своей злокозненности или некомпетентности, не в состоянии изменить ситуацию. Оглянувшись назад, можно увидеть, что наиболее массовые протестные акции — и в 2005, и в 2011—2012 годах — проходили на фоне глубокого разочарования как минимум половины населения в способности власти добиться перемен к лучшему. Это находило отражение в низких рейтингах президента и правительства, ощущении тупика, уверенности большинства, что страна движется по неверному пути. Иными словами, люди выходили на улицу, когда чувствовали, что дальше будет только хуже, и когда от власти уже ничего не ждали.
Последние несколько лет ситуация была принципиально иная. После присоединения Крыма к России, когда поддержка власти и оптимизм били рекорды. Наступивший затем экономический кризис оказался более мягким и тягучим, что дало людям время приспособиться к новой ситуации, ужаться в своих расходах. А главное — он развивался на фоне высоких рейтингов власти, люди верили, что президент и правительство смогут справиться с кризисом. Некоторое оживление и надежда на улучшение ситуации на фоне исторически низкой инфляции стали заметна уже во второй половине 2016 года — все это сохраняло общественные настроения на комфортном для власти уровне.
Однако в конце осени прошлого года в общественных настроениях и ожиданиях произошел перелом: большинство социально-экономических индикаторов поползли вниз за полгода до объявления пенсионной реформы. Предвыборная кампания несколько поддержала общественный оптимизм, но вскоре после выборов этот эффект оказался исчерпан. Решение о повышении пенсионного возраста усугубило уже обозначающиеся тренды.
Сегодня количество недовольных премьер-министром и правительством вдвое превышает число довольных. Объявленная реформа серьезно поколебала уверенность в том, что страна движется в верном направлении, но баланс оценок пока остается положительным. Рейтинг президента тоже пока находится в плюсе, но уже недалеко до показателей 2005 и 2011 годов. Иными словами, все меньше остается людей, уверенных в способности российских властей изменить ситуацию к лучшему. Если эти показатели будут снижаться и дальше, мы вплотную подойдем к той точке, когда общественные настроения обернутся против власти. Люди будут выходить на улицу, потому что нет смысла терпеть дальше.
Если власти не пойдут хотя бы на частичные уступки общественному мнению в отношении пенсионной реформы, не предоставят людям дополнительные социальные гарантии и, что более важно, не обеспечат хотя бы медленное улучшение жизни, если авторитет власти продолжит снижаться, уже через несколько месяцев мы увидим массовые протесты на улицах российских городов. Для оппозиционных политических сил это шанс повысить свой авторитет в глазах населения.
Некоторые побаиваются последствий участия в митингах. Ведь на протестных акциях задерживают и увозят в отделение полиции, а в отделении случается всякое. Но это характерно прежде всего для небольшой части самых информированных и политически грамотных горожан. Большинство наивно полагает, что на митингах задерживают только смутьянов, а обычным гражданам, которые выходят протестовать по уважительной причине, ничего не грозит.
Пока наиболее приемлемым кандидатом в лидеры протеста против пенсионной реформы сегодня является КПРФ. В глазах населения это вторая по величине реальная политическая сила после «Единой России», которая явно не подходит на роль критика пенсионной реформы. У коммунистов хорошие позиции во многих регионах, им открыт доступ на федеральные телеканалы и в местные СМИ, им согласовали первый этап референдума по вопросу пенсионной реформы, им согласовывают митинги — для непарламентской оппозиции большинство этих возможностей закрыты.
Также важно, что в глазах россиян тема пенсионной реформы и вопросы социальной справедливости в целом органически подходят для КПРФ. Кроме того, эта партия традиционно популярна у избирателей старшего поколения, в том числе среди людей предпенсионного возраста. Иными словами, для россиян, чьи планы пенсионная реформа смешала в первую очередь, КПРФ — своя партия.
Однако сосредоточенность КПРФ на возрастном избирателе может помешать партии привлечь на свою сторону более молодых и обеспеченных россиян. Для того, чтобы акции стали всероссийскими, это необходимо. Наконец, пока непонятно, насколько самостоятельной позволят быть коммунистической партии власти. Все помнят, чем закончилось независимое поведение в 2011—2012 годах для «Справедливой России» — от последовавшей дисциплинарной зачистки партия не оправилась до сих пор. И в КПРФ вряд ли захотят рисковать слишком сильно. Чрезмерная осторожность и полумеры очень чутко воспринимаются избирателями, поэтому в искреннее желание коммунистов отстаивать интересы избирателей до конца многие могут не поверить.
Алексей Навальный и его команда — вторая политическая сила, которую респонденты в крупных городах видят в числе вероятных организаторов акций против пенсионной реформы. Намерение политика работать с этой темой не прошло незамеченным. Однако далеко не все слышавшие об этом готовы прийти на его митинги. Опросы показывают, что политик пользуется поддержкой прежде всего у молодых, состоятельных, образованных жителей Москвы и крупнейших российских городов. Нужно признать, что вопросы социальной справедливости, пенсионной реформы, да и в целом проблемы основной части населения для этих людей неинтересны и не очень понятны, а выход на массовую аудиторию для несистемных политиков закрыт.
Дело в том, что коммуникация с широкими слоями населения, для которых темы социальной (не)справедливости являются центральными, в сегодняшней России возможна только через центральные телеканалы, доступ на которые ревностно контролируется властью. Работа через социальные сети «Вконтакте» и «Youtube», которые так хорошо освоила команда Навального, — это скорее задел на будущее, пока таким способом удается привлекать всего несколько процентов населения (прежде всего ту же городскую молодежь). По сравнению с другими демократическими силами такая работа выглядит как настоящий прорыв. Однако парламентские партии, которые могут обращаться к избирателям по федеральным и местным телеканалам, имеют несопоставимо большие возможности работы с электоратом.
Важно и то, что большинство россиян еще надеются на уступки со стороны властей по пенсионной реформе. С властью так или иначе хотят договориться, а поэтому лучше ее лишний раз не злить и с несистемными политиками никаких дел не иметь, а тем самым демонстрировать свою лояльность. Взаимодействовать лучше с властью напрямую или через «официальную» оппозицию. Эта логика неоднократно прослеживалась в беседах с активистами разных мастей, от малых дворовых протестов вплоть до акций в защиту Тимирязевской академии и прошлогоднего массового митинга против реновации в Москве.
Но бывают ситуации, когда такая логика перестает работать. Это происходит, если власть теряет легитимность в глазах избирателей, когда у людей закрадывается убеждение, что власти, в силу своей злокозненности или некомпетентности, не в состоянии изменить ситуацию. Оглянувшись назад, можно увидеть, что наиболее массовые протестные акции — и в 2005, и в 2011—2012 годах — проходили на фоне глубокого разочарования как минимум половины населения в способности власти добиться перемен к лучшему. Это находило отражение в низких рейтингах президента и правительства, ощущении тупика, уверенности большинства, что страна движется по неверному пути. Иными словами, люди выходили на улицу, когда чувствовали, что дальше будет только хуже, и когда от власти уже ничего не ждали.
Последние несколько лет ситуация была принципиально иная. После присоединения Крыма к России, когда поддержка власти и оптимизм били рекорды. Наступивший затем экономический кризис оказался более мягким и тягучим, что дало людям время приспособиться к новой ситуации, ужаться в своих расходах. А главное — он развивался на фоне высоких рейтингов власти, люди верили, что президент и правительство смогут справиться с кризисом. Некоторое оживление и надежда на улучшение ситуации на фоне исторически низкой инфляции стали заметна уже во второй половине 2016 года — все это сохраняло общественные настроения на комфортном для власти уровне.
Однако в конце осени прошлого года в общественных настроениях и ожиданиях произошел перелом: большинство социально-экономических индикаторов поползли вниз за полгода до объявления пенсионной реформы. Предвыборная кампания несколько поддержала общественный оптимизм, но вскоре после выборов этот эффект оказался исчерпан. Решение о повышении пенсионного возраста усугубило уже обозначающиеся тренды.
Сегодня количество недовольных премьер-министром и правительством вдвое превышает число довольных. Объявленная реформа серьезно поколебала уверенность в том, что страна движется в верном направлении, но баланс оценок пока остается положительным. Рейтинг президента тоже пока находится в плюсе, но уже недалеко до показателей 2005 и 2011 годов. Иными словами, все меньше остается людей, уверенных в способности российских властей изменить ситуацию к лучшему. Если эти показатели будут снижаться и дальше, мы вплотную подойдем к той точке, когда общественные настроения обернутся против власти. Люди будут выходить на улицу, потому что нет смысла терпеть дальше.
Если власти не пойдут хотя бы на частичные уступки общественному мнению в отношении пенсионной реформы, не предоставят людям дополнительные социальные гарантии и, что более важно, не обеспечат хотя бы медленное улучшение жизни, если авторитет власти продолжит снижаться, уже через несколько месяцев мы увидим массовые протесты на улицах российских городов. Для оппозиционных политических сил это шанс повысить свой авторитет в глазах населения.
