Автоматически зачислять всех желающих уехать в потенциальные эмигранты не нужно. По своим исследованиям мы видим, что на протяжении последних 27 лет социологических измерений количество реально готовящихся к отъезду на ПМЖ за границу стабильно не превышало 1% населения страны (в начале наблюдений их число было ближе к нулю, в последние годы — ближе к единице). Как мне представляется, желание уехать говорит не о неминуемости отъезда, но о принципиальной открытости человека для такой возможности. Отъезд рассматривается при этом как одна из допускаемых жизненных траекторий, которая не отвергается принципиально. Поэтому приведенные цифры правильно интерпретировать как показатель общей открытости нашего общества внешнему миру, а словосочетание «эмигрантские настроения» в данном контексте следует брать в кавычки.

Наши предыдущие исследования обнаруживают, что магистральным направлением своего возможного отъезда россияне видят прежде всего западные страны. Согласно результатам открытого опроса в 2016 году наиболее привлекательными странами для эмиграции (для тех, кто задумывался о такой возможности) оказались Германия, США, Франция, Швейцария и другие страны Евросоюза. Те же самые страны, только в другом порядке, назывались как привлекательное место для временной работы. И все это на фоне острого противостояния России и Запада, взаимных упреков и санкций, убежденности большинства населения в том, что России ни в коем случае не следует уступать давлению извне. Показательно, что в числе упомянутых стран не было ни Турции с Египтом и Таиландом (где респонденты предпочитают отдыхать), ни Китая с Индией и Японией (многие респонденты называли их в качестве стран, с которыми России нужно сотрудничать в пику Америке и Европе).

Так получается потому, что наши респонденты уверены: на Западе люди живут безбедно, имеют доступ к высококлассной медицине и образованию, защищены от произвола. Этот привлекательный для россиян образ красивой, сытой и спокойной жизни западные страны сохранили, несмотря на текущий конфликт и телевизионную пропаганду, которая представляет Запад чуть ли ни адом для жизни. Разумеется, этот благополучный образ является во многом всего лишь зеркальным отражением того, чего российские граждане не находят в своей собственной стране. Соответственно, главными мотивами возможной смены места жительства россияне неизменно называют «лучшие условия жизни за рубежом», «нестабильную экономическую ситуацию внутри своей страны» и «желание обеспечить детям достойное будущее» на Западе.

Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод, что «готовность уехать» следует воспринимать не просто как общую открытость людей зарубежному опыту, но и как ориентацию на Запад. Неслучайно поэтому динамика «эмиграционных» настроений сильно напоминает изменение отношения россиян к Европе и Америке за последние пять лет. Как приходилось отмечать ранее, ослабление напряженности в отношении к Западу происходит сегодня в первую очередь за счет настроения самых молодых россиян, в то время как среди пожилых респондентов негативный тренд продолжает усиливаться. Похожие тенденции можно наблюдать и в отношении отъезда за границу.

Драйвером роста «эмигрантских настроений» также является самая молодая возрастная группа. Старшее поколение, напротив, демонстрирует все большее нежелание даже представить себе такую возможность. При этом еще пять лет назад, в мае 2014 года, расхождения молодых и пожилых россиян по вопросу отъезда были минимальны. На пике конфронтации России и Запада — сразу после присоединения Крыма к России, начала войны на Востоке Украины и крушения боинга МН-17 — настроения молодых вплотную приблизились к установкам пожилого населения.

Произошедшая тогда мобилизация общественного мнения практически стерла имевшиеся в обществе различия по многим вопросам, в том числе касательно отношения и к Америке и Европе, и к возможному отъезду за границу. Поэтому нынешний рост числа россиян, которые рассматривают возможность отъезда за рубеж, можно воспринимать как начало нормализации и демилитаризации российского общественного мнения по мере исчерпания мобилизующего «крымского эффекта».

Стоит также отметить, что среди молодых респондентов наиболее активно интересуются переездом жители крупных российских городов и столицы. Важным – пусть и не основным – побудительным мотивом задуматься об отъезде для этой категории респондентов оказывается "политическая обстановка внутри страны". И в этом вопросе молодежь мегаполисов демонстрирует еще одно значимое отличие от большинства населения: для рядового российского гражданина политический фактор имеет гораздо меньшее значение. Политические основания к эмиграции (угроза политического преследования, давление государства на бизнес, различного рода дискриминация) может назвать и даже просто сформулировать лишь незначительное число людей. Прежде всего это продвинутые группы населения, такие как наиболее информированные и образованные граждане, активисты оппозиционных партий и движений, владельцы и топ-менеджеры независимого от власти российского бизнеса.


Обычными репрезентативными опросами невозможно зафиксировать настроения представителей элитных групп, так как их мнения растворяются в общем хоре голосов. При этом статистическая незначительность элитных групп вовсе не означает, что самочувствием их представителей можно пренебрегать. Именно от настроения этих слоев во многом зависят такие сложно исчисляемые явления как деловой и интеллектуальный климат в стране. Достаточно отъезда одного-двух-трех крупных специалистов, чтобы деловая или научная жизнь в стране потеряла свою динамику, а в ткани общества остались зияющие дыры. Более тонкие – качественные – исследования показывают, что именно продвинутые группы острее других переживают нынешний конфликт и изоляцию России, потому что именно на Западе они видят источник развития собственной страны: инвестиции, технологии, передовые научные и организационные знания, опыт демократического политического устройства и верховенства права.


Еще недавно казалось, что подобные представления не только идут вразрез с риторикой телевизионной пропаганды, но и полностью противоречат представлениям абсолютного большинства россиян. Однако исчерпание мобилизационного эффекта от конфронтации с Западом и возвращающаяся дифференциация мнений различных социальных групп говорят о том, что настроения в обществе начинают постепенно меняться. Поэтому открытие России внешнему миру, выход из самоизоляции и даже налаживание отношений с Западом сегодня может встретить понимание гораздо большего числа российских граждан, чем еще пару лет назад.