Денис Волков

Российская молодежь, в отличие от старших поколений, по-другому потребляет информацию, у нее постепенно формируются свои общественные и политические авторитеты. С недавних пор политические установки молодых россиян также начинают расходиться с «генеральной линией» и представлениями поколения родителей. Попробуем посмотреть на самые заметные отличия, которые удалось зафиксировать в социологических исследованиях Левада-Центра.

Наиболее заметная отличительная черта самых молодых россиян — активное пользование интернетом и социальными сетями. Интернет как источник информации обогнал телевидение в молодежной среде полтора-два года назад. При этом освоение интернета старшими возрастными группами идет медленно. Самые молодые регулярно пользуются сетью в восемь раз чаще пожилых россиян (74% против 9%). Среди первых практически не осталось никого, кто бы вообще не пользовался интернетом, среди пожилых таких остается две трети. В социальные сети самые молодые заходят в четыре раза чаще пожилых (93% против 26%).

Телевидение все еще остается важным источником информации для половины россиян моложе двадцати пяти лет. Совокупная аудитория молодых потребителей интернет-новостей всего на пару процентов больше совокупной молодежной аудитории новостей телевизионных программ. Влияние отдельных информационных телепередач и ток-шоу на порядок больше влияния отдельных интернет-ресурсов или видеоблогов. Так, с программами Владимира Соловьева и Дмитрия Киселева по охвату аудитории могут сравниться из интернет-источников только новости Яндекса. И все-таки молодые смотрят эти телепередачи в два-три раза реже пожилых; телевизор «в целом» — почти в два раза реже. Поэтому в молодежной среде телевизор постепенно сдает свои позиции, телевизионная пропаганда начинает промахиваться.

Параллельно растут аудитории социальных сетей. Для молодых особенно важны следующие три: Вконтакте, Инстаграм и Youtube. Освоение альтернативных источников информации приводит к тому, что у молодых людей начинают формироваться собственные авторитеты (для среднестатистического россиянина значимы лишь те общественные фигуры, которые постоянно появляются на ТВ). Например, журналист и видеоблогер Юрий Дудь — практически неизвестный старшему поколению россиян — у молодых пользуется таким же авторитетом, что и Дмитрий Киселев и Владимир Познер. Вплотную к ним приближается Ксения Собчак, которую молодежь воспринимает в том числе как журналиста. Таковы данные открытого опроса, когда респонденты без подсказок называли имена тех журналистов, «чье мнение авторитетно» для респондентов.

Похожая ситуация наблюдается в отношении политиков, которым молодые «более всего доверяют». Большинство политиков, которые обычно входят в число наиболее популярных (такие, как Путин, Шойгу, Лавров или Зюганов), среди самых молодых пользуются заметно меньшей поддержкой, чем по стране в целом. По сравнению с людьми старшего поколения, молодые доверяют им почти в два раза реже.

Напротив, Владимир Жириновский и Алексей Навальный популярнее именно среди молодых людей. При этом Навальный вошел в десятку политиков, пользующихся доверием населения, не имея доступа к федеральным телеканалам. В молодежной среде в минувшем сентябре политик обогнал по популярности Сергея Собянина и Павла Грудинина, заняв шестое место в общем списке. Возможность обращаться к своей аудитории в обход федеральных каналов через интернет и социальные сети -- одно из важных условий его успеха. На фоне стареющей политической верхушки Алексей Навальный смотрится современно и говорит со своими молодыми сторонниками на понятном языке.

Молодые россияне отличаются от представителей старших поколений и в своих оценках США и Запада. Согласно нашим замерам общественного мнения, молодежь лучше относится к Америке и Европе, нежели старшие возрастные группы. Исключение составляли недолгие периоды наибольшего противостояния России и Запада -- осень 2008 года и весна-лето 2014 (российско-грузинская война и российско-украинский конфликт), когда настроения молодежи «подтягивались» к настроенииям остальной части населения. Однако затем представления молодых быстро возвращались в исходное позитивное состояние. На сегодняшний день разница во взглядах между теми, кому еще нет двадцати пяти лет и кто уже перешагнул пятидесятипятилетний рубеж, достигла максимальных величин. Например, самые молодые положительно относятся к США в три раза чаще пожилых (60% против 20%). Более того, позитив в отношении к США и Западу среди молодежи растет, в то время как среди пожилых отношение продолжает ухудшаться.

Текущий конфликт мало повлиял на привлекательность образа западных стран для молодых россиян. Германия, США и другие страны Европы являются для них образцом для подражания (такие цифры мы получили в ходе совместного опроса молодых жителей крупнейших российских городов, проводившегося совместно с Фондом Бориса Немцова). Подобные взгляды вряд ли подкреплены серьезными знаниями о культуре или политическом устройстве западных стран и наверняка являются поверхностными. Однако эти представления довольно устойчивы и находятся в явном противоречии с генеральной линией на разрыв с Западом и соответствующими мотивами государственной пропаганды.

Другой сбой во взаимодействии государственной машины с молодым людьми проявился минувшим летом. Вплоть до этого времени на протяжении многих лет младшая возрастная группа демонстрировала самые высокие показатели поддержки президента -- наравне с пожилыми. Сегодня оптимизм молодежи по этому поводу поубавился, наибольшие показатели одобрения деятельности президента и доверия к нему концентрируются в старших слоях населения. И хотя Владимир Путин остается у молодых самым популярным политиком, его авторитет в их глазах заметно пошатнулся. Эти настроения зафиксированы неоднократными замерами, а значит, можно говорить о новом тренде в общественном мнении.

Пока сложно сказать, что именно вызывает разочарование молодежи во Владимире Путине. Скорее всего, это результат общего роста неуверенности в завтрашнем дне и неудовлетворенности жизнью, которые наметились в обществе в начале текущего года и обострились после объявления планов пенсионной реформы. Уже упоминавшийся опрос молодежи крупных российских городов показал, что серьезную тревогу респондентов вызвали экономические проблемы и широко распространенное ощущение того, что их права в любой момент могут быть нарушены, общая тревога молодежи по поводу будущего своей страны.

Итак, по перечисленным параметрам российская молодежь заметно отличается от старших возрастных групп. Однако в политическом плане все это может привести к изменениям лишь в долгосрочной перспективе. Так, влияние интернета и социальных сетей на политические установки молодежи ограничивается низким интересом молодых людей к политике. Самые молодые следят за новостями, обсуждают политические темы с коллегами и знакомыми в два раза реже, чем старшая возрастная группа; голосуют на выборах различного уровня в три раза реже. Поэтому в России, как и в других странах мира, молодые люди используют интернет прежде всего для развлечения и общения с друзьями, а вовсе не для того, чтобы целенаправленно следить за происходящим в стране и мире.

Интерес к серьезным вопросам и к политическому участию просыпается ближе к двадцати пяти-тридцати годам, когда молодые люди начинают жить самостоятельно, «своим умом». А до тех пор базовые представления по политическим и общественным вопросам большинство молодых некритически заимствуют у окружающих взрослых — родных, учителей, преподавателей. Во всем, что касается социально-политической проблематики, интернет и социальные сети оказываются инструментами «на вырост», когда молодые повзрослеют и чаще будут интересоваться анализом происходящего. Кроме того, по многим историческим и общественно политическим вопросам значительное количество самых молодых (от трети до половины) просто затрудняются с ответом. Их взгляды по этим темам все еще должны сформироваться.

Дальнейшее ухудшение экономической ситуации может, в свою очередь, еще больше углубить наметившееся отчуждение молодого поколения от власти. Когда ресурсов становится меньше, приходится расставлять приоритеты. И очевидно, что для власти лояльность старшего поколения — более многочисленного и более политически активного — гораздо важнее, чем одобрение не участвующей в политике молодежи. В такой ситуации интересы сегодняшней молодежи и нынешней власти будут расходиться и дальше, молодые все чаще будут чувствовать себя проигравшими. Но оказывать сколько-нибудь значимое политическое влияние эти люди смогут лишь через десять-пятнадцать лет — по мере взросления, приобретения интереса и вкуса к политике.