C западными странами Россия либо находится в состоянии конфронтации (США), либо эти отношения отмечены отчуждением (ЕС). Связи с бывшими окраинами, получившими независимость в результате распада СССР, варьируются от враждебности (Украина, Прибалтика, Грузия) до прагматического сотрудничества (Азербайджан, Узбекистан) и элементов интеграции (Казахстан, Белоруссия). Отношения с Китаем, напротив, становятся более близкими (мое определение — «антанта» ⁴), но при этом все более асимметричными в пользу Пекина.

Россия вынужденно, но логично совершила поворот — не на Восток, а к себе самой. За годы, прошедшие после отказа страны от коммунистической идеологии, стало ясно, что Россия не признает глобального лидерства США, что закрывает для нее путь в структуры коллективного Запада. Стало понятно также, что США не намерены мириться с внешнеполитической самостоятельностью РФ, а страны ЕС — с внутрироссийскими порядками, что не только закрыло вопрос интеграции России в расширенный Запад, но и создало условия для возобновления державного соперничества и ценностного противостояния.

За четверть века, прошедшие после распада СССР, его бывшие республики в основном прошли первый этап построения новых независимых государств. В основе второго украинского Майдана 2013−2014 годов лежало стремление украинской элиты при помощи Запада окончательно порвать узы, связывавшие Украину с Россией. Силовая реакция Москвы на события на Украине, в свою очередь, заставила двух ближайших партнеров РФ — Белоруссию и Казахстан — ускорить движение в сторону еще большего обособления от России. К этому времени все другие страны СНГ уже давно шли по этому пути.

Было бы ошибкой считать такое положение временным, краткосрочным, после которого установится прежний порядок отношений — примирение с Западом вплоть до новой попытки интеграции или восстановление былого единства советско-имперского пространства.

Это важное положение, которое требует развернутой аргументации.

Украинский кризис стал поводом к началу гибридной войны России и США ⁶. Причины новой конфронтации Москвы и Вашингтона, конечно, глубже, но события в Киеве, а затем в Крыму и Донбассе перевели ухудшение российско-американских отношений, проходившее на протяжении ряда лет, в активное противоборство. С тех пор это противоборство не только продолжается, но и постоянно углубляется. Нет оснований полагать, что оно завершится с избранием нового президента США в 2020-м или 2024 году.

Компромисс в принципе возможен, но США пока отвергают саму эту возможность. Условия прекращения гибридной войны еще далеко не ясны, ведь ее решающий этап еще не наступил. Очевидно одно: возвращения к ситуации 1990-х — начала 2010-х в отношениях с США не будет.

Не будет возврата к прошлому и в отношениях с Европой. Считать страны Евросоюза не более чем сателлитами США и, соответственно, проблемы с ними лишь отражением зависимости Европы от Америки неверно. Пути России и ЕС разошлись за несколько лет до украинского кризиса, в основном на почве несовпадения политических ценностей. Именно поэтому провалилась попытка РФ сконструировать на базе совпадающих интересов Большую Европу ⁷ от Лиссабона до Владивостока. Вместе с этим провалом окончательно утратила актуальность и более ранняя концепция «общеевропейского дома», выдвинутая М. С. Горбачевым в его известной речи в Совете Европы в 1989 году.

Размежевание между Россией и Европой даже глубже, чем принято думать. К началу XXI столетия Европа перестала быть для России тем, чем она являлась для нее в течение трех столетий, начиная с эпохи реформ Петра Первого: ментором, моделью и единственным источником модернизации. В глобальном мире появились другие источники инвестиций и технологий, в том числе в Азии; социальная модель Европы демонстрирует не только достижения, но и все больше проблемы; наконец, менторство европейцев утомляет, а неспособность ЕС действовать в качестве самостоятельного стратегического игрока на международной арене снижает ценность политического сотрудничества.

И последнее. Процесс распада не только империи, но и исторического ядра Российского государства принял необратимый характер. Обособление Украины от России в политическом и экономическом, в культурном и духовном отношениях ⁸исключает какую-либо возможность их интеграции. В других условиях и другими темпами, но в том же направлении протекают процессы размежевания с Белоруссией, которая постепенно превращается из постсоветской республики в полноценное восточноевропейское государство. Евразийский экономический союз, при всей его практической полезности, не стал центром силы в Евразии, каким он был задуман в начале ⁹. Это объединение по интересам с ограниченными целями и возможностями. «Малая Евразия» Российской империи — СССР — навсегда, по-видимому, ушла в историю.

Итак, Россия находится в одиночестве, но она не остров. Географическое положение делает ее непосредственным или близким соседом большого числа стран, от государств — членов Европейского союза на западе до Китая и Японии на востоке и Турции и Ирана на юге. Для страны, которая выходит к трем океанам и граничит одновременно с Норвегией и КНДР, такая высокая степень соприкосновения с внешним миром открывает исключительные возможности. Россия не центр Большой Евразии, не «мост» между ее цивилизациями, но страна, больше всех физически соприкасающаяся со всеми остальными и потому обладающая богатым и ценным опытом международного общения.

Вместо резких поворотов «лицом» или «спиной» Москве необходимо приводить внешнюю политику страны в устойчивое равновесие между мировым Востоком и Западом, Севером и развивающимся Югом. Будущим российским стратегам потребуется круговое видение на все 360 градусов, чтобы соответствовать новому положению России в мире.

Российские элиты и граждане традиционно воспринимали свою страну как великую державу. Сегодня этот статус требует переосмысления.

1. Если говорить о физических размерах страны и параметрах ее ядерного потенциала, то их статусная ценность XXI веке гораздо ниже, чем в прошлом столетии.
   
   
2. По численности населения Россия занимает девятое место в мире, по объему валового внутреннего продукта — тринадцатое ¹¹.
   
   
3. Число столиц, ориентирующихся во внешней политике на Москву, уменьшилось в сравнении с советским временем по меньшей мере на порядок. В 2019 году российская «сфера влияния» охватывает Абхазию, Южную Осетию, часть Донбасса и, с оговорками, Приднестровье.
   
   
4. Ни один из формальных союзников России по ОДКБ или партнеров по ЕАЭС не признал официально российский статус Крыма.
   
   
5. Степень поддержки российских инициатив в ООН заметно ниже, чем степень поддержки антироссийских.
   
   
6. Русские язык и культура сегодня играют в мире более скромную роль, чем во времена СССР.
   

В количественном отношении Россия в XXI веке — гораздо меньшая величина на международной арене, чем в ХХ или даже XIX веках. Так что исходить придется из реалий, а не из воспоминаний. Статус великой державы не столько прихоть российских правителей, сколько необходимость для традиционно одинокой страны, одно из важнейших условий ее выживания. В современных условиях Россия может претендовать на статус великой державы в ином, чем прежде, смысле. РФ уже не гегемон и не лидер. Тем не менее Россия одна из немногих стран, органически не признающих гегемонию, доминирование или лидерство других государств. Это редкое свойство отечественных элит и общества — ценить собственный политический суверенитет выше экономических и других благ и быть в состоянии политическими или военными средствами отстаивать его. Немногие страны готовы занять такую позицию — сохранять свободу в принятии важнейших решений.

Однако международной самостоятельности и связанного с ней морального авторитета для искомого статуса недостаточно. Очевидно, что Россия сможет добиться широкого уважения в мире, только если ей удастся в полной мере реализовать свой человеческий потенциал во всех областях — экономике, науке и технике, культуре, социальной сфере. Не менее важно следовать провозглашаемым ценностям, прежде всего правовым, как у себя дома, так и на международной арене. Пока же домашняя база российской внешней политики нуждается в существенном обновлении и укреплении.

Статус не самоцель. Он тесно связан с ролью, которую страна стремится играть на международной арене, с амбициями ее руководства. Главной целью внешней политики любого ответственного правительства является обеспечение безопасности и создание благоприятных внешних условий для процветания своего общества. Но этого недостаточно. Великая держава обязана выполнять некоторую миссию. Для России такой миссией могло бы стать поддержание геополитического равновесия и укрепление безопасности в различных регионах Большой Евразии и на континенте в целом. Реализация этой миссии осуществлялась бы на правовой основе при поддержке искусной дипломатии и необходимого силового потенциала.

В отдаленной перспективе, когда внутренние условия России позволят это сделать, РФ могла бы стать одним из модераторов решения региональных проблем на основе соединения принципов международного права и справедливости. Надо особо подчеркнуть, что миссией России не является изменение миропорядка, «свержение» США с положения ведущей глобальной державы, подрыв устоев западной либеральной демократии и т. п. Порядок будет меняться, иерархия будет корректироваться, а ценности — сочетаться и так или иначе гармонизироваться. Дело России — прежде всего сама Россия, ее место и роль в быстро меняющемся мире. И бежать впереди паровоза изменений не следует.