Та власть, которая рано или поздно сменит путинскую, должна будет заняться реформированием внешней политики точно так же, как реформированием экономики, госаппарата и правоохранительной системы. Перефразируя известную фразу про войну горячую, которую нельзя доверять генералам, можно сказать, что холодная война — слишком серьезная вещь, чтобы доверять ее дипломатам. Особенно тем, что со Смоленской площади.
Холодная война для дипломатов мать родна. И любой план перемен должен предполагать ее прекращение. В связи с этим перед будущим президентом будет стоять три задачи.
Во-первых, отделить те внешнеполитические действия, которые необходимы нашей стране, от тех действий, что осуществлялись путинским режимом в своих собственных интересах.
Во-вторых, найти зону, в которой у России действительно есть потребность проводить свою политику, и дальше не путать ее с зонами, где мы не интересы свои соблюдаем, а лишь «встаем с колен».
В-третьих, понять, что из необходимого стране в зоне ее жизненных интересов действительно можно осуществить, а что по объективным причинам нереалистично.
Путинский режим превратил Россию в осажденную крепость, чтобы вызвать у населения чувство страха перед врагами и вынудить россиян теснее сплотиться вокруг президента. На самом деле страна наша совсем не крепость и уж точно не осажденная. Угроза со стороны Америки хорошо «продается» обывателю, поскольку предположение, будто бы Вашингтон нам вечно угрожает, но бьется при этом в бессильной злобе, поднимает Россию на один уровень с наиболее мощной державой мира. Хотя на практике мы побеждаем лишь Грузию и Украину, мысль о том, что за ними стоят США, превращает нашу трагикомическую внешнюю политику чуть ли не в героическое сопротивление коварному агрессору.
Если новый президент будет пользоваться реальной поддержкой общества, а не той, что сконструирована разнообразными манипуляциями с выборами и телевидением, исчезнет потребность в запугивании своего народа мифическими угрозами. Это позволит сделать четыре важные вещи:
- сократить оборонные расходы, мешающие структурной перестройке экономики;
- отменить продовольственные санкции, снижающие качество питания российских граждан;
- ликвидировать военный призыв, перемалывающий мозги перспективных молодых людей в пушечное мясо;
- отказаться от дорогостоящих внешнеполитических авантюр в тех регионах (типа Сирии), где у нас нет никаких жизненных интересов.
Исламский терроризм не выдуманная проблема. Это признают и Москва, и Брюссель, и Вашингтон, и Пекин вне зависимости от того, какие в данный момент отношения складываются между ними. Причем накопившийся опыт показывает, что особо опасен становится терроризм там, где возникает хаос на развалинах недавно еще прочного авторитаризма. И страны, расположенные по соседству, могут от него сильно пострадать. Поэтому все они заинтересованы в сохранении сильных, стабильных и предсказуемых политических режимов в исламских странах.
Это не означает, что в каждой из них должен сидеть наш «сукин сын» (как сказал один американский президент про одного латиноамериканского диктатора). Скорее наоборот. Поскольку США и Китай тоже могут захотеть посадить туда своего «сукина сына», возникнет острая конфронтация, режим ослабнет, а это как раз и будет способствовать формированию неконтролируемых террористических организаций или даже целых бандформирований, ставящих под свой контроль большие регионы. Интерес России состоит в том, чтобы в опасных для нас регионах у власти находились эффективно функционирующие «сукины сыны» — в меру сильные для того, чтобы наводить порядок, в меру демократичные, чтобы не пасть под ударом какой-нибудь несущей хаос «азиатской весны», и в меру нейтральные, чтобы удовлетворять Пекин и Вашингтон. Причем ясно, что для выполнения последнего условия мы должны иметь с Пекином и Вашингтоном нормальные отношения, не осложняющиеся эскалацией тех выдуманных угроз, которые сейчас плодит Кремль.
Конечно, компромиссы в этой сфере дело совсем не простое. Тем более что США в последнее время допускали такие серьезные ошибки, как вторжение в Ирак, создавшее в большом регионе хаос вместо обеспечения безопасности. Тем не менее думается, что осуществление разумной политики в «южном подбрюшье» вполне возможно. Гораздо сложнее будет разобраться в конфликте с Украиной, где долгое время у нас не имелось серьезных проблем, однако усилиями путинской дипломатии и зеленых человечков они были созданы.
Пять лет назад Крым вообще не был ни для кого головной болью, но сегодня относится, скорее всего, к числу фактически неразрешимых проблем, иллюстрируя известную поговорку «не буди лихо, пока оно тихо». Любому (даже самому демократическому по взглядам) президенту — как российскому, так и украинскому — трудно будет пойти в этом вопросе на радикальные уступки, поскольку они означали бы утрату поддержки значительных слоев националистически настроенного населения. Вместе с тем без урегулирования крымской проблемы Россия остается под санкциями, а Украина представляет собой большую горячую точку с замороженным конфликтом. Как-то, так и другое препятствует формированию инвестиционного климата, благоприятного для развития экономик наших стран.
Поэтому на украинском дипломатическом направлении не удастся отделаться общими словами и горделивыми позами, если, конечно, Москва и Киев собираются когда-нибудь продвигаться вперед на направлении хозяйственном.
Как ни странно, крымская проблема напоминает проблему палестинских беженцев и священных мест в Иерусалиме. Напоминает именно тем, что по объективным причинам обеим сторонам трудно пойти на уступки. Поэтому действовать, очевидно, здесь следует примерно так, как предлагал в свое время Генри Киссинджер на Ближнем Востоке. Неразрешимые проблемы откладывать на будущее, демонстрируя при этом добрые намерения и готовность идти навстречу партнерам, а в реальных делах браться за проблемы разрешимые. В нашем случае это, конечно, отказ от антиукраинской (для Киева — антироссийской) пропаганды, выполнение минских соглашений, ликвидация торговых ограничений и черных списков, расширение гуманитарного сотрудничества…
Столетний опыт, накопившийся с момента распада Австро-Венгрии, говорит о том, что, хотя вначале у возникших на развалинах империи государств имелись острые территориальные конфликты, со временем отношения наладились вне зависимости от того, в чью пользу они разрешились. Былые обиды ушли в прошлое, люди со спорных территорий привыкли к реалиям, а Евросоюз втянул в себя все эти страны, сформировав у людей новую, европейскую идентичность. Поэтому России и Украине нужно не столько решить свои проблемы, сколько решать их. Если не концентрировать внимание всего мира на конфликте, а напротив — сосредотачивать его на позитивных процессах, можно будет в конечном счете и санкции с России снять, и инвестиции в нашу экономику привлечь.
