У нас в России мыслящие люди (вроде нас с вами) часто думают, будто политик должен в первую очередь бороться за их голоса — предлагать умные программы развития, осуждать сталинизм и ругать народ за недостаточную сознательность. Увы, как показывает даже американский опыт, хорошо осмысленный Стивенсоном, голоса небольшого числа мыслящих людей — это, скорее, довесок к той главной порции голосов, которую политик, желающий победить на выборах, должен получить от людей, не столь мыслящих. Поэтому, если мы хотим понять, что же происходит в российской политике, нам надо взглянуть на нее именно с этой точки зрения.

Всех наших политиков можно разделить на четыре категории: политик-публицист, политик-имитатор, политик-чиновник и собственно политик.

Политик-публицист обычно очень нравится мыслящим людям, поскольку говорит именно то, что мы хотим услышать. Ему важно не прийти к власти, а отстоять в спорах свое мнение. То мнение, которое спасет Россию, если его подхватят другие политики. Публицист может иногда участвовать в выборах, но без всякого шанса на успех. Он не стремится расширить свой электорат, не стремится льстить народу. Скорее даже наоборот.

Политик-публицист гневно народ осуждает за апатию и конформизм. Он вступает в резкий спор со всяким, кто хоть чуть-чуть с ним не согласен. Он бескомпромиссно осуждает любую реформу, проведенную не по его собственному сценарию. Больше всего в жизни этот человек боится «испортить себе некролог». Ведь в будущем некрологе должно быть для потомков написано, какой он был пламенный борец и мудрый мыслитель. А если не дай бог прийти к власти хоть ненадолго, то сразу появится столько претензий, что у потомков возникнут сомнения.

Политик-имитатор, если судить по правильным лозунгам, часто бывает похож на публициста, но руководствуется прямо противоположными мотивами. Этот политик появляется лишь там, где на выборы обращают внимание ведущие СМИ. Он баллотируется без всякой надежды победить, но благодаря массовому вниманию телезрителей этот человек становится широко известной фигурой. Его фамилия превращается в бренд. А дальше с бренда можно получать хорошую ренту.

В отличие от политика-публициста (бескорыстного борца за правильный некролог), политик-имитатор хочет материального успеха здесь и сейчас. Например, если он певец или телеведущий, то резко возрастет размер его гонораров на корпоративах. Клиентам приятно: сам кандидат в президенты их сегодня обслуживает. Можно за свои деньги кандидата в щечку поцеловать или еще чего-нибудь с него стребовать.

Политик-чиновник — это наш самый распространенный тип. Члена партии власти или партии, обслуживающей власть, назначают кандидатом в губернаторы или депутаты. Это обычно гарантирует ему избрание. Но став «народным избранником», он как чиновник вынужден послушно выполнять команды начальства. В противном случае его уволят (то есть не выдвинут на будущий срок). Такой политик-чиновник может, конечно, отстаивать и личные интересы, но это будет не политика, а обыкновенная коррупция. Стянуть миллиончик-другой ему начальство позволит, но занять независимую позицию по принципиальному вопросу, конечно, нет.

Все эти три типа к реальной политике не имеют никакого отношения. И если кто-то из них нам нравится, то стоит, по крайней мере, давать себе отчет в том, что, поддерживая его, мы просто делаем себе приятное, а не включаемся в борьбу.

Настоящего политика можно определить только по одному критерию. Он рвется во власть ради власти. Это не значит, конечно, что по приходе во власть он лишит себя возможности разжиться большими деньгами или получить удовольствие от культа своей личности и от подхалимажа приспешников, готовых писать про него при жизни тексты более комплиментарные, чем даже некрологи. Но главное все же — это власть.

Нам часто хочется такого политика осуждать, поскольку многие россияне сформировались еще на лицемерной советской морали, согласно которой украшает политика скромность и к власти он якобы не рвется. Но на самом деле стремление к власти — это совершенно нормальное чувство, поскольку, только обретя власть, политик может реализовать свои реформаторские идеи и улучшить жизнь общества. Публицистикой или имитацией участия в выборах этого не сделаешь.

Другое дело, что, придя к власти, политик может использовать ее только ради денег, культа личности или получения удовольствия от самого процесса правления. Но мы ведь не осуждаем стремление молодого человека стать ученым из-за того, что большая часть уже сложившихся научных сотрудников использует, увы, свое положение не для серьезных исследований, а лишь для выполнения той работы, за которую более или менее прилично платят. В общем, стремление к власти — это для политика нормально. И даже если потом правитель часто портит себе некролог плохим поведением, не стоит думать, будто мы можем построить демократическое общество без таких политиков, которые поначалу используют все возможные способы для того, чтобы обрести реальные властные полномочия.

Впрочем, если мы даже сошлись в том, что для политика стремление к власти — это нормально, методы, которыми он пользуется, могут вызвать сомнение. Речь не идет, конечно, о фальсификациях выборов, политических покушениях, использовании троллей, ботов, пропагандистов ведущих телеканалов и прочей сомнительной публики. Их действия отвратительны. Но в данном случае я веду речь о том, какую риторику использует политик в борьбе за своего избирателя.

В России еще больше, чем в Америке Эдлая Стивенсона, есть оснований полагать, что для прихода к власти политику нужны не «все мыслящие люди» (тем более эта часть электората всегда раскалывается между разными кандидатами именно из-за своей склонности к мышлению), а те широкие массы, которые откликаются лишь на простые и понятные лозунги.

То есть профессиональный политик (тот, который, как мы согласились, борется за власть, а не занимается публицистикой) должен обращаться не к мыслящей аудитории, а к широкой. Иначе его «политика» — не более чем самоутешение для нас. «Я честно отдал свой голос, моя совесть чиста», — сможет сказать каждый мыслящий человек после того, как его кандидат на президентских выборах в очередной раз получит 1,65%. Но стране-то не станет легче от того, что у нас будет легче на душе.

Думается, что именно стремлением получить когда-нибудь большинство, а не голоса «всех мыслящих людей» обусловлен медленный, но верный сдвиг Алексея Навального влево. Логика здесь простая.

На популярных либеральных лозунгах можно иметь примерно столько голосов, сколько в прошлом году имела Ксения Собчак. Ну может, чуть больше, поскольку известная часть симпатизировавших ее лозунгам людей с самого начала не относилась к ней серьезно, как к политику, тогда как намерение Навального заниматься именно политикой, а не шоу-бизнесом сомнений не вызывает.

Использовать для расширения электората национализм после «крымнаш» стало довольно трудно, поскольку для той самой широкой народной массы, за которую Навальный борется, главным националистом теперь стал Владимир Путин. Ведь имперство и национализм эти люди обычно плохо различают. В общем, правый крен в политике сделать невозможно: там место уже занято.

Остается левый поворот. Сначала он был у Навального довольно мягким, и многие вообще левизны в его действиях не замечали. Пафос критики почти всегда был направлен не на капитализм, не на олигархов, а на коррупционный капитализм «для своих», созданный кремлевскими олигархами. Такой подход находится где-то на стыке либерализма и социал-демократии. Но логика политической борьбы заставляет Навального сдвигаться все более влево в поисках по-настоящему широкого электората, чувствующего ущемление своих личных прав, а не только абстрактных демократических свобод, за которые мы выступаем из принципа. Именно в рамках подобной логики, думается, сформирован профсоюз Навального.

О чем говорит нынешний курс Навального «всем мыслящим людям»? Да ни о чем, кроме того, что Навальный всерьез занимается политикой и борется за широкие массы. Ни о его личных взглядах, ни о склонности к левизне или к либерализму, ни о том, какую политику он станет проводить, случись ему вдруг стать президентом.

«Но как же тогда нам, мыслящим людям, — может возникнуть вопрос, — определяться в своих симпатиях к такому политику, который борется за широкие массы и не говорит, что думает на самом деле?» Не знаю. На этот вопрос ответа в аналитической статье дать невозможно. Любой аналитик может немного помочь разобраться в проблеме, отделить мифы от фактов, указать на скрытые мотивы. Но каждый из нас должен сделать, в конечном счете, свой индивидуальный выбор.