Мнение
Как лучше прогибаться под изменчивый мир?
#Внутренняя политика
Президент, который когда-нибудь сменит Путина, должен будет решать целый комплекс проблем. О том, как условный Запутин может сочетать популярность с эффективностью, я недавно написал «Утопию» с элементами фантазии. А сейчас порассуждаем всерьез о другой важной проблеме.
Новый лидер, вне зависимости от того, пришел ли он сверху или снизу (из друзей Путина или из оппозиции), должен решить для себя вопрос взаимоотношения не только с народом, но и с элитами. Существует два способа «разобраться» в данном вопросе. Первый — репрессировать старые элиты и насадить новые. Второй — договориться со старыми элитами и использовать их в своих интересах.
Репрессии — это не просто жесткость безумного правителя (хотя часто и не без этого). Репрессии представляют собой попытку сформировать абсолютно лояльную новую элиту, которая довольна уже тем, что рассаживается по престижным и доходным постам. Для укрепления своих позиций новая элита активно добивает старую и в этой борьбе ищет покровительства вождя. Она не торгуется с ним за ресурсы, не оспаривает его лидерства и вообще мало чем его донимает, зато искренне радуется каждому удару, нанесенному по старой зажравшейся коррумпированной бюрократии, поскольку этот удар открывает выгодные вакансии.
В тактическом плане репрессии — это очень привлекательный для любого лидера механизм поддержания власти, особенно в авторитарном государстве, и со стороны иногда кажется, что он вот-вот к нам придет. В России на протяжении последних 18 лет немало говорилось о том, что Путин, как человек из спецслужб, обязательно начнет репрессии или выстроит тоталитарный режим вместо авторитарного. А некоторые молодежные прокремлевские движения даже подзуживали президента, предлагая выгнать оставшуюся от Ельцина элиту и заменить ее на молодых волков.
Однако в стратегическом плане репрессии оказываются деструктивны. Как бы ни была плоха старая элита, жадные и глупые молодые волки часто оказываются хуже во всем, кроме выражения личной преданности вождю. Они не умеют ничего. И там, где старая элита доводила дело до кризиса, они его доводят до коллапса. Все это четко просматривается на примере нашей страны, когда ликвидация царской бюрократии (сначала частичная — при Ленине, а затем и радикальная — при Сталине) вознесла наверх полуграмотных неумех.
Более того, когда Сталин вычистил из руководства также сравнительно образованную большевистскую элиту (включая опытных командиров Гражданской войны), заменив ее на всяких «швондеров» и «шариковых», СССР оказался неподготовленным к участию во Второй мировой. Страна расплатилась за сталинские фокусы огромными человеческими потерями и катастрофическим отступлением лета-осени 1941 года, а сам вождь в первые дни гитлеровского наступления изрядно перетрухнул.
Таким образом, умный лидер, вне зависимости от того, пришел ли он из старой бюрократии, из спецслужб или «с улицы», не станет без особой нужды устраивать репрессии, даже если наготове у него есть несколько тысяч злобных хунвейбинов. А раз он не станет крошить элиту направо и налево, то с ней придется договариваться.
Если не договориться с силовиками, они не станут защищать власть даже тогда, когда на майдан выйдет лишь сотня-другая оппозиционеров, «раскачивающих лодку» и медленно трансформирующих своей активностью сознание миллионов пассивных граждан. Если не договориться с чиновниками, они устроят «итальянскую забастовку», и в бюджете не окажется денег на ублажение широких народных масс. Если не договориться с политическими лидерами и властителями дум (от модных писателей до рэперов), то на вождя обрушится шквал критики, зачастую совершенно несправедливой. Если не договориться с олигархами, то они будут финансировать оппозиционные силы, в том числе людей, стоящих на майдане, и властителей дум, желающих конвертировать свою власть над думами в хрустящие купюры.
Как именно станет договариваться с элитой будущий лидер России, гадать сегодня бесполезно, поскольку многое зависит от обстоятельств, при которых он придет к власти. Будет ли Россия после Путина пребывать в разрухе или же нынешний застой сохранится еще на долгие годы? Окажется ли новый президент своим для элиты или выйдет из числа «демократов»? Найдутся ли в бюджете нефтедоллары, чтобы ублажать госаппарат, или же чиновникам придется ублажать себя самостоятельно с помощью взяток? Мы сейчас можем лишь выделить общие принципы, которые станет принимать во внимание новый президент, если, конечно, окажется умным человеком, желающим учиться на историческом опыте.
Во-первых, он станет торговаться лишь с теми, кому есть что ему «продать». Скажем, оппозиция и властители дум порой любят обижаться на то, что власть к ним не прислушивается, не садится с ними за круглый стол переговоров. Но прислушиваться есть смысл только к тем, кто может, скажем, поднять регион на забастовку или вывести людей в столице на марш миллионов. А тем более к тем, кто способен убедительно объяснить силовикам, почему не стоит стрелять в свой народ. Если же политик или интеллектуал ничего этого сделать не могут, то с какой стати к их мнению станет прислушиваться прагматичный и циничный вождь?
Причем неважно даже, является ли этот вождь сам выходцем из власти или из оппозиции. Будучи выходцем из власти, он может стать вождем улицы, если улица окажется грозной силой. А будучи выходцем с улицы, он может пойти на всевозможные компромиссы с государственной бюрократией, если окажется, что та умеет не только воровать, но еще и худо-бедно работать.
Во-вторых, примерно такой же подход необходим и внутри бюрократии. Она ведь очень различна по своим функциям и умениям. Одну ее часть можно без особых проблем вышвырнуть на улицу, а другую придется холить и лелеять, как ту оппозицию, что способна при желании нагадить вождю. Скажем, российские дипломаты сегодня столь убоги и некомпетентны, столь привыкли трепать языком вместо налаживания дипломатических отношений с нужными нам странами, что большую их часть можно спокойно гнать на улицу без всякого ущерба для страны. То же самое относится к контролирующим органам типа Рособрнадзора.
И даже значительную часть чиновных экономистов можно легко уволить, поскольку, скажем, Минэкономики является по большей части органом бесполезным. Совсем иное дело — Минфин, налоговая служба или полиция. Мы можем к ним плохо относиться, но нельзя не признать, что в любой стране чиновники этих структур необходимы. Поэтому любой лидер должен как-то с ними договариваться и создавать такие условия, чтобы люди там работали по возможности эффективно.
В-третьих, искать компромиссы придется с лоббистами. Всем лоббистам давать деньги или льготы невозможно, поскольку это похоронит государство, особенно такое бедное, каким сейчас становится Россия. Но невозможно и всем отказать, так как реакция оставшихся без денег людей может быть опасной. Скажем, по опыту прошлых лет мы знаем, что оставшиеся без работы силовики (особенно из некоторых южных регионов) способны запросто превратиться в бандитов.
Ликвидация господдержки некоторых малых городов способна довести их жителей до голода, тогда как в крупных какая-нибудь работа всегда найдется. В то же время правителю приходится учитывать и то, что революции всегда происходят в столице, а потому неудовлетворение лоббистских просьб ее мэра вдвойне опасно. Но зато жизнь правителя может облегчить понимание того, что некоторые слезницы лоббистов не более чем демагогия. Часто импорт обходится дешевле поддержки отечественного бизнеса, а потому слезы и сопли «матерых товаропроизводителей», требующих импортозамещения, лучше пресекать сразу.
Подобные примеры можно приводить десятками. Рецептов на все случаи жизни не дашь. Многое будет зависеть от чутья лидера, от его личного обаяния в ходе переговоров, от крепости нервов, от способности понять соотношение между «кнутом» и «пряником», а также от кучи всяких мелких «деталей».
Репрессии — это не просто жесткость безумного правителя (хотя часто и не без этого). Репрессии представляют собой попытку сформировать абсолютно лояльную новую элиту, которая довольна уже тем, что рассаживается по престижным и доходным постам. Для укрепления своих позиций новая элита активно добивает старую и в этой борьбе ищет покровительства вождя. Она не торгуется с ним за ресурсы, не оспаривает его лидерства и вообще мало чем его донимает, зато искренне радуется каждому удару, нанесенному по старой зажравшейся коррумпированной бюрократии, поскольку этот удар открывает выгодные вакансии.
В тактическом плане репрессии — это очень привлекательный для любого лидера механизм поддержания власти, особенно в авторитарном государстве, и со стороны иногда кажется, что он вот-вот к нам придет. В России на протяжении последних 18 лет немало говорилось о том, что Путин, как человек из спецслужб, обязательно начнет репрессии или выстроит тоталитарный режим вместо авторитарного. А некоторые молодежные прокремлевские движения даже подзуживали президента, предлагая выгнать оставшуюся от Ельцина элиту и заменить ее на молодых волков.
Однако в стратегическом плане репрессии оказываются деструктивны. Как бы ни была плоха старая элита, жадные и глупые молодые волки часто оказываются хуже во всем, кроме выражения личной преданности вождю. Они не умеют ничего. И там, где старая элита доводила дело до кризиса, они его доводят до коллапса. Все это четко просматривается на примере нашей страны, когда ликвидация царской бюрократии (сначала частичная — при Ленине, а затем и радикальная — при Сталине) вознесла наверх полуграмотных неумех.
Более того, когда Сталин вычистил из руководства также сравнительно образованную большевистскую элиту (включая опытных командиров Гражданской войны), заменив ее на всяких «швондеров» и «шариковых», СССР оказался неподготовленным к участию во Второй мировой. Страна расплатилась за сталинские фокусы огромными человеческими потерями и катастрофическим отступлением лета-осени 1941 года, а сам вождь в первые дни гитлеровского наступления изрядно перетрухнул.
Таким образом, умный лидер, вне зависимости от того, пришел ли он из старой бюрократии, из спецслужб или «с улицы», не станет без особой нужды устраивать репрессии, даже если наготове у него есть несколько тысяч злобных хунвейбинов. А раз он не станет крошить элиту направо и налево, то с ней придется договариваться.
Если не договориться с силовиками, они не станут защищать власть даже тогда, когда на майдан выйдет лишь сотня-другая оппозиционеров, «раскачивающих лодку» и медленно трансформирующих своей активностью сознание миллионов пассивных граждан. Если не договориться с чиновниками, они устроят «итальянскую забастовку», и в бюджете не окажется денег на ублажение широких народных масс. Если не договориться с политическими лидерами и властителями дум (от модных писателей до рэперов), то на вождя обрушится шквал критики, зачастую совершенно несправедливой. Если не договориться с олигархами, то они будут финансировать оппозиционные силы, в том числе людей, стоящих на майдане, и властителей дум, желающих конвертировать свою власть над думами в хрустящие купюры.
Как именно станет договариваться с элитой будущий лидер России, гадать сегодня бесполезно, поскольку многое зависит от обстоятельств, при которых он придет к власти. Будет ли Россия после Путина пребывать в разрухе или же нынешний застой сохранится еще на долгие годы? Окажется ли новый президент своим для элиты или выйдет из числа «демократов»? Найдутся ли в бюджете нефтедоллары, чтобы ублажать госаппарат, или же чиновникам придется ублажать себя самостоятельно с помощью взяток? Мы сейчас можем лишь выделить общие принципы, которые станет принимать во внимание новый президент, если, конечно, окажется умным человеком, желающим учиться на историческом опыте.
Во-первых, он станет торговаться лишь с теми, кому есть что ему «продать». Скажем, оппозиция и властители дум порой любят обижаться на то, что власть к ним не прислушивается, не садится с ними за круглый стол переговоров. Но прислушиваться есть смысл только к тем, кто может, скажем, поднять регион на забастовку или вывести людей в столице на марш миллионов. А тем более к тем, кто способен убедительно объяснить силовикам, почему не стоит стрелять в свой народ. Если же политик или интеллектуал ничего этого сделать не могут, то с какой стати к их мнению станет прислушиваться прагматичный и циничный вождь?
Причем неважно даже, является ли этот вождь сам выходцем из власти или из оппозиции. Будучи выходцем из власти, он может стать вождем улицы, если улица окажется грозной силой. А будучи выходцем с улицы, он может пойти на всевозможные компромиссы с государственной бюрократией, если окажется, что та умеет не только воровать, но еще и худо-бедно работать.
Во-вторых, примерно такой же подход необходим и внутри бюрократии. Она ведь очень различна по своим функциям и умениям. Одну ее часть можно без особых проблем вышвырнуть на улицу, а другую придется холить и лелеять, как ту оппозицию, что способна при желании нагадить вождю. Скажем, российские дипломаты сегодня столь убоги и некомпетентны, столь привыкли трепать языком вместо налаживания дипломатических отношений с нужными нам странами, что большую их часть можно спокойно гнать на улицу без всякого ущерба для страны. То же самое относится к контролирующим органам типа Рособрнадзора.
И даже значительную часть чиновных экономистов можно легко уволить, поскольку, скажем, Минэкономики является по большей части органом бесполезным. Совсем иное дело — Минфин, налоговая служба или полиция. Мы можем к ним плохо относиться, но нельзя не признать, что в любой стране чиновники этих структур необходимы. Поэтому любой лидер должен как-то с ними договариваться и создавать такие условия, чтобы люди там работали по возможности эффективно.
В-третьих, искать компромиссы придется с лоббистами. Всем лоббистам давать деньги или льготы невозможно, поскольку это похоронит государство, особенно такое бедное, каким сейчас становится Россия. Но невозможно и всем отказать, так как реакция оставшихся без денег людей может быть опасной. Скажем, по опыту прошлых лет мы знаем, что оставшиеся без работы силовики (особенно из некоторых южных регионов) способны запросто превратиться в бандитов.
Ликвидация господдержки некоторых малых городов способна довести их жителей до голода, тогда как в крупных какая-нибудь работа всегда найдется. В то же время правителю приходится учитывать и то, что революции всегда происходят в столице, а потому неудовлетворение лоббистских просьб ее мэра вдвойне опасно. Но зато жизнь правителя может облегчить понимание того, что некоторые слезницы лоббистов не более чем демагогия. Часто импорт обходится дешевле поддержки отечественного бизнеса, а потому слезы и сопли «матерых товаропроизводителей», требующих импортозамещения, лучше пресекать сразу.
Подобные примеры можно приводить десятками. Рецептов на все случаи жизни не дашь. Многое будет зависеть от чутья лидера, от его личного обаяния в ходе переговоров, от крепости нервов, от способности понять соотношение между «кнутом» и «пряником», а также от кучи всяких мелких «деталей».
