Мнение
Проблема–2024: основные сценарии развития событий
#переходныйпериод
Научные прогнозы отличаются от других видов предсказаний тем, что предположения и параметры, заложенные в модель прогноза, может оценить любой желающий. Мы не знаем, что случится на самом деле в 2024 году, и узнаем это только через 6 лет, но возможные ситуации и степень вероятности их возникновения поддаются расчетам.
Модель для прогнозов
Основной сценарий-2024 — переизбрание действующего президента Владимира Путина на третий срок подряд либо пролонгация его правления в другой форме — основан на закономерностях развития режимов электорального авторитаризма (РЭА): формально выборы есть, но на деле они устроены таким образом, что побеждает на них кандидат или партия, представляющие действующую власть. Существуют правила, обеспечивающие успешное функционирование подобных режимов.
2. Возникновение угроз правителю и/или режиму и — как следствие — появление временнóго горизонта требуют от правящей группы разработки специальной стратегии, целью которой является минимизация рисков в критические моменты (Эрика Франц (5)). Такую стратегию можно назвать авторитарной профилактической мобилизацией (6). Она включает политику отвлечения от внутриполитических дел, перенос внимания на внешнеполитические конфликты плюс усиление работы аппарата власти в сфере внутренней политики.
3. Вследствие появления временнóго горизонта можно ожидать некоторого усиления разделенности власти, характерной для авторитарных режимов (Адам Пшеворский (7)). В персоналистских режимах приближенные к власти больше опасаются потерять свое место в системе, чем в авторитарных режимах других типов (Барбара Геддес (8)), однако и в них отсутствует полное единство. Поэтому в российском случае игры в связи с важнейшими электоральными событиями и по упрочению положения в системе могут вести к возникновению и углублению внутриэлитного размежевания, создавая предпосылки для раскола. Люди из окружения (не обязательно ближайшего) Владимира Путина неизбежно вступят в соревнование за возможное преемничество (временное, как в 2008—2012 годах, или постоянное). Одновременно будет идти борьба за участие в продвижении проектов пролонгации действующего правления: поддержка «правильной идеи» и занятие ключевых позиций при ее реализации означают успешное развитие политической карьеры. Несложно понять, что внутриэлитному размежеванию могут способствовать масштабные массовые протесты; поддержка диктатором относительно слабых деятелей и групп, что вызывает сопротивление более крупных фигур; рост политической коррупции.
Рассмотрим в рамках предложенной модели варианты развития событий в России в перспективе до 2024 года, имея в виду, что только действия оппозиции способны опрокинуть стратегические планы правящей группы.
- РЭА успешны, пока:
- властям удается проводить политику разделения оппозиции на системную и внесистемную (Элен Луст (1));
- системная оппозиция частично кооптируется во власть и удовлетворяется теми уступками, которые получает от режима в обмен на канализацию протеста (Адам Пшеворский и Дженифер Ганди (2));
- правитель и его партия получают сверхбольшинство на выборах. Это имеет как символически инструментальное значение, демонстрируя неуязвимость режима и бесперспективность попыток изменить ситуацию, так и чисто практическое: обеспечение любых законодательных манипуляций (Беатрис Магалони, Барбара Геддес (3)).
2. Возникновение угроз правителю и/или режиму и — как следствие — появление временнóго горизонта требуют от правящей группы разработки специальной стратегии, целью которой является минимизация рисков в критические моменты (Эрика Франц (5)). Такую стратегию можно назвать авторитарной профилактической мобилизацией (6). Она включает политику отвлечения от внутриполитических дел, перенос внимания на внешнеполитические конфликты плюс усиление работы аппарата власти в сфере внутренней политики.
3. Вследствие появления временнóго горизонта можно ожидать некоторого усиления разделенности власти, характерной для авторитарных режимов (Адам Пшеворский (7)). В персоналистских режимах приближенные к власти больше опасаются потерять свое место в системе, чем в авторитарных режимах других типов (Барбара Геддес (8)), однако и в них отсутствует полное единство. Поэтому в российском случае игры в связи с важнейшими электоральными событиями и по упрочению положения в системе могут вести к возникновению и углублению внутриэлитного размежевания, создавая предпосылки для раскола. Люди из окружения (не обязательно ближайшего) Владимира Путина неизбежно вступят в соревнование за возможное преемничество (временное, как в 2008—2012 годах, или постоянное). Одновременно будет идти борьба за участие в продвижении проектов пролонгации действующего правления: поддержка «правильной идеи» и занятие ключевых позиций при ее реализации означают успешное развитие политической карьеры. Несложно понять, что внутриэлитному размежеванию могут способствовать масштабные массовые протесты; поддержка диктатором относительно слабых деятелей и групп, что вызывает сопротивление более крупных фигур; рост политической коррупции.
Рассмотрим в рамках предложенной модели варианты развития событий в России в перспективе до 2024 года, имея в виду, что только действия оппозиции способны опрокинуть стратегические планы правящей группы.
Актуальные сценарии
Как может выглядеть сценарий успешного оппонирования власти? Существует только одна политическая сила в системной оппозиции, теоретически способная отказаться — скорее частично, чем полностью — от кооптации. Это КПРФ, внутри которой есть группы, добивающиеся большей активности и принципиальности в оппонировании власти. Поэтому в перспективе парламентских выборов 2021 года из-за опасений дальнейшего падения уровня поддержки и представительства в Госдуме в КПРФ возможен тихий переворот, в результате которого новое руководство повысит градус оппозиционности. То есть партия системной оппозиции перестанет удовлетворяться теми уступками, которые получает от режима.
Сценарий №1
Реагируя на это, наиболее дееспособная часть внесистемной оппозиции (незарегистрированная партия Алексея Навального), убирая идеологические разногласия на второй план, вступает в альянс с КПРФ. Таким образом, преодолевается возводимый властями барьер между системной и внесистемной оппозицией.
В результате КПРФ получает существенно больше голосов по партийному списку и вместе с представителями внесистемной оппозиции увеличивает количество депутатов, избранных в одномандатных округах. Логично предположить, что и ЛДПР, опасаясь потерь, также попытается действовать более решительно. Несмотря на очевидные идеологические разногласия и рыхлость, коалиция негативного консенсуса все же находит понимание в разных пластах общества, активные группы которого включаются в мобилизацию поддержки антиавторитарного фронта. Следствием может оказаться утрата «Единой Россией» конституционного большинства (даже в союзе со «Справедливой Россией»), что становится знаком кризиса режима. Это, в свою очередь, наряду с получением внесистемной оппозицией парламентских мест, облегчает проведение массовой мобилизации с требованиями изменения электорального законодательства, прежде всего (см., к примеру, опыт Бразилии и Мексики) образования независимых федерального, региональных и местных избиркомов, допуска к выборам президента в 2024 году основного кандидата от внесистемной оппозиции — Навального.
Всё это сопровождается ростом уличных протестов, расширением форм гражданского неповиновения и вызывает обострение внутриэлитной борьбы, сбои в работе аппарата власти. Политика отвлечения становится всё более рискованной. Исполнители курса авторитарной профилактической мобилизации начинают задумываться о собственной судьбе, выбирая между участием в расширяющихся репрессиях и уходом от следования приказам сверху из-за опасений оказаться виновными в нарушениях закона в случае падения режима.
Итог: президентские выборы 2024 года, какой бы кандидат ни представлял власть, могут стать подлинно конкурентными, а как известно, на свободных и справедливых (честных) выборах диктаторы почти никогда не выигрывают.
Разумеется, вероятность реализации подобного сценария чрезвычайно мала. Но его описание демонстрирует, как нейтрализуются или даже разбиваются все три основания успешности режима: политика кооптации части оппозиции, разделение оппозиции на системную и внесистемную, символический и законодательный щит сверхбольшинства.
В результате КПРФ получает существенно больше голосов по партийному списку и вместе с представителями внесистемной оппозиции увеличивает количество депутатов, избранных в одномандатных округах. Логично предположить, что и ЛДПР, опасаясь потерь, также попытается действовать более решительно. Несмотря на очевидные идеологические разногласия и рыхлость, коалиция негативного консенсуса все же находит понимание в разных пластах общества, активные группы которого включаются в мобилизацию поддержки антиавторитарного фронта. Следствием может оказаться утрата «Единой Россией» конституционного большинства (даже в союзе со «Справедливой Россией»), что становится знаком кризиса режима. Это, в свою очередь, наряду с получением внесистемной оппозицией парламентских мест, облегчает проведение массовой мобилизации с требованиями изменения электорального законодательства, прежде всего (см., к примеру, опыт Бразилии и Мексики) образования независимых федерального, региональных и местных избиркомов, допуска к выборам президента в 2024 году основного кандидата от внесистемной оппозиции — Навального.
Всё это сопровождается ростом уличных протестов, расширением форм гражданского неповиновения и вызывает обострение внутриэлитной борьбы, сбои в работе аппарата власти. Политика отвлечения становится всё более рискованной. Исполнители курса авторитарной профилактической мобилизации начинают задумываться о собственной судьбе, выбирая между участием в расширяющихся репрессиях и уходом от следования приказам сверху из-за опасений оказаться виновными в нарушениях закона в случае падения режима.
Итог: президентские выборы 2024 года, какой бы кандидат ни представлял власть, могут стать подлинно конкурентными, а как известно, на свободных и справедливых (честных) выборах диктаторы почти никогда не выигрывают.
Разумеется, вероятность реализации подобного сценария чрезвычайно мала. Но его описание демонстрирует, как нейтрализуются или даже разбиваются все три основания успешности режима: политика кооптации части оппозиции, разделение оппозиции на системную и внесистемную, символический и законодательный щит сверхбольшинства.
Сценарий №2
Более реалистическими выглядят долгоиграющие сценарии, в которых 2024 год станет только очередной вехой, фиксирующей лишь относительные успехи оппозиции в противостоянии режиму.
Например, если КПРФ попытается бросить вызов режиму, то либо она, либо несистемная оппозиция могут оказаться неготовыми к коалиционным действиям поверх идеологических и прочих барьеров. КПРФ в этом случае может получить приращение поддержки списка на парламентских выборах, но вряд ли ей удастся это сделать в одномандатных округах. Внесистемная оппозиция, делая ставку на автономность и мобилизацию улицы, будет пытаться добиться регистрации партии и допуска к парламентским и президентским выбором.
Таким образом, механизмы функционирования режима существенным образом затронуты не будут: он, к примеру, может сделать более гибкими правила кооптации, провести дополнительные разделительные линии между системной и внесистемной частями оппозиции, а также содействовать расколу внутри внесистемной оппозиции. Как результат — сохранение конституционного большинства «Единой России» по итогам парламентских выборов 2021 года и выход кандидата от режима на президентские выборы, как и раньше, с развязанными, пусть и в меньшей степени, руками.
Например, если КПРФ попытается бросить вызов режиму, то либо она, либо несистемная оппозиция могут оказаться неготовыми к коалиционным действиям поверх идеологических и прочих барьеров. КПРФ в этом случае может получить приращение поддержки списка на парламентских выборах, но вряд ли ей удастся это сделать в одномандатных округах. Внесистемная оппозиция, делая ставку на автономность и мобилизацию улицы, будет пытаться добиться регистрации партии и допуска к парламентским и президентским выбором.
Таким образом, механизмы функционирования режима существенным образом затронуты не будут: он, к примеру, может сделать более гибкими правила кооптации, провести дополнительные разделительные линии между системной и внесистемной частями оппозиции, а также содействовать расколу внутри внесистемной оппозиции. Как результат — сохранение конституционного большинства «Единой России» по итогам парламентских выборов 2021 года и выход кандидата от режима на президентские выборы, как и раньше, с развязанными, пусть и в меньшей степени, руками.
Другие сценарии
Сценарий, при котором КПРФ не шелохнется (а режим, управляя делами системной оппозиции, уделяет этой партии первостепенное внимание, так как ее мобилизационный потенциал наиболее значителен) и откажется бороться за реальную конкуренцию в 2024 году за президентство, ведет в лучшем случае к повторению зимы 2011−2012 гг. Эта начальная стадия политической трансформации снизу при сохранении основных принципов функционирования режима имеет мало шансов развиться во что-то большее.
Наконец, не исключен вариант, связанный с провоцированием внесистемной оппозицией сбоя аппарата власти, а затем уже изменением стратегий системной оппозиции. Этот вариант может быть реализован как при удачной мобилизации внесистемной оппозицией массового протеста, так и при подключении ее к массовому протесту, если он начнет проявляться спонтанно и масштабно. В этом сценарии, по сравнению с первыми двумя, изменяется только порядок ходов.
К успеху оппозиции могут приводить и другие ее действия, но так или иначе динамика процесса будет определяться тем, что происходит в трех измерениях функционирования режима электорального авторитаризма (9), а также стратегиями, выбранными столпами режима в связи с сужением временнóго горизонта.
Наконец, не исключен вариант, связанный с провоцированием внесистемной оппозицией сбоя аппарата власти, а затем уже изменением стратегий системной оппозиции. Этот вариант может быть реализован как при удачной мобилизации внесистемной оппозицией массового протеста, так и при подключении ее к массовому протесту, если он начнет проявляться спонтанно и масштабно. В этом сценарии, по сравнению с первыми двумя, изменяется только порядок ходов.
К успеху оппозиции могут приводить и другие ее действия, но так или иначе динамика процесса будет определяться тем, что происходит в трех измерениях функционирования режима электорального авторитаризма (9), а также стратегиями, выбранными столпами режима в связи с сужением временнóго горизонта.
Необходимые пояснения
Что касается юридических моментов пролонгации режима и/или правления Путина, вопрос о них второстепенен. С равным успехом из Конституции может быть удалена норма, ограничивающая пребывание в должности президента двумя сроками подряд; власть может быть передана преемнику, как это было в 2008 году, притом что личные позиции Путина как премьер-министра, скорее всего, будут подкреплены не только генсекством в «Единой России» (как в 2008 году), но и конституционными изменениями в порядке распределения полномочий между президентом и премьером и т. п.
Аргументы об опасности для Путина варианта преемничества в связи с его якобы преклонным возрастом, равно как и ожидания, что он просто выйдет на пенсию, опровергаются ссылкой на Роберта Мугабе (Зимбабве), который был отстранен от власти военными только в ноябре прошлого года в возрасте 93-х лет после 37 лет правления, и Махатхира Мохамада (Малайзия), который, уйдя 15 лет назад как бы на покой после более чем двадцатилетнего правления, продолжал контролировать политику в стране, а в мае этого года выиграл выборы уже во главе оппозиционной партии и вновь стал премьер-министром. Недавно ему также исполнилось 93 года.
Разумеется, что изменения Конституции Р Ф, требующие созыва Конституционного совещания (например, превращение России в парламентскую республику или введение нового верховного органа власти), вряд ли, с точки зрения режима, желательны, так как ведут к мало предсказуемым последствиям.
Труднее всего представить ситуацию, при которой оппозиция вообще не создаст сложностей режиму при решении им проблемы-2024. Это возможно только в случае основательной зачистки основной внесистемной политической силы, включая арест и заключение ее лидера. Но в этом случае нужно будет констатировать внутрирежимное изменение, которое прерывает долгую историю становления и развития текущей конструкции.
Конечно, существуют и внешние общеизвестные обстоятельства, способствующие падению авторитарных режимов: смерть диктатора, поражение в войне, институциональный коллапс. Предсказывать их вряд ли кто возьмется. А упования оппозиционно мыслящих граждан на то, что экономический кризис и/или массовые протесты сами по себе без стратегических действий оппозиции приведут к падению режима, серьезных обоснований не имеют: для авторитарных режимов большей части второй половины XX века влияние названных факторов статистически не значимо (10).
Аргументы об опасности для Путина варианта преемничества в связи с его якобы преклонным возрастом, равно как и ожидания, что он просто выйдет на пенсию, опровергаются ссылкой на Роберта Мугабе (Зимбабве), который был отстранен от власти военными только в ноябре прошлого года в возрасте 93-х лет после 37 лет правления, и Махатхира Мохамада (Малайзия), который, уйдя 15 лет назад как бы на покой после более чем двадцатилетнего правления, продолжал контролировать политику в стране, а в мае этого года выиграл выборы уже во главе оппозиционной партии и вновь стал премьер-министром. Недавно ему также исполнилось 93 года.
Разумеется, что изменения Конституции Р Ф, требующие созыва Конституционного совещания (например, превращение России в парламентскую республику или введение нового верховного органа власти), вряд ли, с точки зрения режима, желательны, так как ведут к мало предсказуемым последствиям.
Труднее всего представить ситуацию, при которой оппозиция вообще не создаст сложностей режиму при решении им проблемы-2024. Это возможно только в случае основательной зачистки основной внесистемной политической силы, включая арест и заключение ее лидера. Но в этом случае нужно будет констатировать внутрирежимное изменение, которое прерывает долгую историю становления и развития текущей конструкции.
Конечно, существуют и внешние общеизвестные обстоятельства, способствующие падению авторитарных режимов: смерть диктатора, поражение в войне, институциональный коллапс. Предсказывать их вряд ли кто возьмется. А упования оппозиционно мыслящих граждан на то, что экономический кризис и/или массовые протесты сами по себе без стратегических действий оппозиции приведут к падению режима, серьезных обоснований не имеют: для авторитарных режимов большей части второй половины XX века влияние названных факторов статистически не значимо (10).
1. Lust-Okar E. Structuring Conflict in the Arab World: Incumbents, Opponents, and Institutions. New York: Cambridge University Press, 2005.
2. Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008; Gandhi J., Przeworski A. Authoritarian Institutions and the Survival of Autocrats // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. № 11. P. 1279-1301.
3. Magaloni B. Voting for Autocracy: Hegemonic Party Survival and Its Demise in Mexico. New York: Cambridge University Press, 2006; Geddes B. Why Parties and Elections in Authoritarian Regimes? Revised Version of a Paper Prepared for Presentation at the Annual Meeting of the American Political Science Association. Washington, 2005.
4. Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Cambridge: Cambridge University Press, 1991. P. 58-59.
5. Frantz E. The Politics of Diversion: Disentangling the Relationship between Time Horizons and the Decision to Use Force. A Paper Prepared for Delivery at the 2011 Annual Meeting of the American Political Science Association, September 1-4, 2011; Olson M. Dictatorship, Democracy, and Development // American Political Science Review. 1993. Vol. 87. № 3. P. 567-576.
6. О временном горизонте, авторитарной профилактической мобилизации и политике отвлечения см: Рыженков С. Россия, наши дни: ultima ratio диктатора в логике обратного отсчета // Неприкосновенный запас. 2016. № 4.
7. Przeworski A. Op. cit. P. 47-48.
8. Geddes B. What Do We Know About Democratization After Twenty Years? // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 130, 132-134.
9. Успешные стратегии оппозиции в условиях РЭА на примере Сенегала и Туниса рассматриваются в: Рыженков С. Электоральный авторитаризм: превратности метода // Неприкосновенный запас. 2018. №4 (в печати).
10. Democracy and Development: Political Institutions and Well-Being in the World, 1950–1990 / Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J., Limongi F. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. P. 114-116
2. Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008; Gandhi J., Przeworski A. Authoritarian Institutions and the Survival of Autocrats // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. № 11. P. 1279-1301.
3. Magaloni B. Voting for Autocracy: Hegemonic Party Survival and Its Demise in Mexico. New York: Cambridge University Press, 2006; Geddes B. Why Parties and Elections in Authoritarian Regimes? Revised Version of a Paper Prepared for Presentation at the Annual Meeting of the American Political Science Association. Washington, 2005.
4. Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Cambridge: Cambridge University Press, 1991. P. 58-59.
5. Frantz E. The Politics of Diversion: Disentangling the Relationship between Time Horizons and the Decision to Use Force. A Paper Prepared for Delivery at the 2011 Annual Meeting of the American Political Science Association, September 1-4, 2011; Olson M. Dictatorship, Democracy, and Development // American Political Science Review. 1993. Vol. 87. № 3. P. 567-576.
6. О временном горизонте, авторитарной профилактической мобилизации и политике отвлечения см: Рыженков С. Россия, наши дни: ultima ratio диктатора в логике обратного отсчета // Неприкосновенный запас. 2016. № 4.
7. Przeworski A. Op. cit. P. 47-48.
8. Geddes B. What Do We Know About Democratization After Twenty Years? // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 130, 132-134.
9. Успешные стратегии оппозиции в условиях РЭА на примере Сенегала и Туниса рассматриваются в: Рыженков С. Электоральный авторитаризм: превратности метода // Неприкосновенный запас. 2018. №4 (в печати).
10. Democracy and Development: Political Institutions and Well-Being in the World, 1950–1990 / Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J., Limongi F. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. P. 114-116
