Мнение
Казачество после Путина
#Внутренняя политика
Среди множества явлений современной российской жизни, существование которых придется учитывать при перестройке правового механизма, нельзя не отметить казачество. В последние годы это движение широко и открыто финансируется государством, а ключевые посты в казачьих структурах чаще всего занимают люди из спецслужб и силовых структур. Фактически казачество целенаправленно превращается в еще одну силовую вертикаль, о чем прямо говорят идеологи движения.
Логично предположить, что отказ государства финансировать казачий проект и регулировать его стремительно приведет движение к маргинализации и дроблению на враждующие фракции. Но в случае децентрализации власти в России право принимать решение о финансировании перейдет на места, и тут важно обсудить ряд нюансов.
Стоит оговориться, что люди, которые сегодня участвуют в разгоне демонстраций, погроме выставок и нападении на активистов, — это вовсе не все «казаки». Одна из ветвей движения, которая сейчас как раз остается в тени, — потомки исторических казаков, у которых есть искреннее и законное желание возродить дореволюционные традиции. Параллельно происходит формирование казачьих организаций, не имеющих никакого отношения к историческим корням. Речь идет, по сути, об идеологической ширме для формирования военизированных, а также окологосударственных структур, так или иначе получающих бюджетное финансирование, возглавляемых чиновниками или «силовиками». В последние годы эта ветвь казачества плотно взаимодействует с РПЦ, так что фактически можно говорить о ее превращении в охранные отряды Московского патриархата, причем финансируется вся эта активность за счет налогов россиян. Процесс сплочения власти и казачества усугубляется: в ближайшее время планируется объединение всех казачьих организаций в единое казачье войско, и курирует этот процесс Федеральное агентство по делам национальностей. То есть по итогам путинского правления казачество в России будет централизованной структурой с государственным финансированием.
Исходя из сказанного выше, можно сформулировать основные претензии к казачеству с точки зрения гражданского общества. Во-первых, непонятно, почему эта сеть общественных организаций требует от государства особого отношения и получает финансирование. Никаких конституционных или правовых оснований для особого статуса казачества нет и не должно быть, а личные сентиментальные переживания отдельных высокопоставленных чиновников по поводу царской России не должны определять политику государства. Во-вторых, казачество слишком милитаризировано и выглядит не столько общественной, сколько полувоенной структурой неясного предназначения. Представляется странным, что государство допускает в общественной организации существование иерархии чинов, совпадающих с чинами российской армии. Когда люди, не состоящие на службе в армии или других государственных структурах, присваивают себе военные звания, носят погоны и мундиры, это дезориентирует и дискредитирует прежде всего воинские звания. В-третьих, тесное взаимодействие казачества, государства и РПЦ еще раз заставляет задуматься о разграничении общественной жизни, религии и государства в России.
Стоит оговориться, что люди, которые сегодня участвуют в разгоне демонстраций, погроме выставок и нападении на активистов, — это вовсе не все «казаки». Одна из ветвей движения, которая сейчас как раз остается в тени, — потомки исторических казаков, у которых есть искреннее и законное желание возродить дореволюционные традиции. Параллельно происходит формирование казачьих организаций, не имеющих никакого отношения к историческим корням. Речь идет, по сути, об идеологической ширме для формирования военизированных, а также окологосударственных структур, так или иначе получающих бюджетное финансирование, возглавляемых чиновниками или «силовиками». В последние годы эта ветвь казачества плотно взаимодействует с РПЦ, так что фактически можно говорить о ее превращении в охранные отряды Московского патриархата, причем финансируется вся эта активность за счет налогов россиян. Процесс сплочения власти и казачества усугубляется: в ближайшее время планируется объединение всех казачьих организаций в единое казачье войско, и курирует этот процесс Федеральное агентство по делам национальностей. То есть по итогам путинского правления казачество в России будет централизованной структурой с государственным финансированием.
Исходя из сказанного выше, можно сформулировать основные претензии к казачеству с точки зрения гражданского общества. Во-первых, непонятно, почему эта сеть общественных организаций требует от государства особого отношения и получает финансирование. Никаких конституционных или правовых оснований для особого статуса казачества нет и не должно быть, а личные сентиментальные переживания отдельных высокопоставленных чиновников по поводу царской России не должны определять политику государства. Во-вторых, казачество слишком милитаризировано и выглядит не столько общественной, сколько полувоенной структурой неясного предназначения. Представляется странным, что государство допускает в общественной организации существование иерархии чинов, совпадающих с чинами российской армии. Когда люди, не состоящие на службе в армии или других государственных структурах, присваивают себе военные звания, носят погоны и мундиры, это дезориентирует и дискредитирует прежде всего воинские звания. В-третьих, тесное взаимодействие казачества, государства и РПЦ еще раз заставляет задуматься о разграничении общественной жизни, религии и государства в России.
Основные вопросы
Давайте ответим на фундаментальные вопросы. Может ли гражданин считать себя казаком и создавать объединения и союзы? Ответ очевиден: конечно же, может. В современном свободном обществе гражданину должно быть предоставлены самые широкие права для самовыражения, самоидентификации и самоорганизации.
Другой вопрос: должно ли казачество как явление пользоваться какой-либо особенной поддержкой государства и играть в нем или в отдельных его субъектах особую роль? Ответ на этот вопрос не так прост. С одной стороны, ни один гражданин или группа граждан не должны иметь никакого преимущества перед другими: для государства нет никакой разницы между обществом казаков или обществом филателистов. Есть все основания полагать, что большинство псевдоказачьих объединений без поддержки государства отомрут или перейдут в разряд маргинальных и малозаметных. Но существует и другая сторона проблемы. Предположим, в некоторых регионах или отдельных муниципалитетах какие-то граждане или их объединения придут к власти и демократическим путем примут решение наделить казачьи общества и организации особым статусом и правами, а также частично или полностью финансировать их из бюджета, — возможна ли такая ситуация и допустима ли она?
В южных регионах России казачьи организации вполне могут оказывать существенное воздействие на общественное мнение и даже получить власть через свободные выборы. Поэтому вопрос о врастании казачьих структур в органы местной власти должен регулироваться законом о местном самоуправлении, где необходимо четко предусмотреть и такие варианты тоже. Например, если в законе будет прописана возможность для местных органов власти наделять на своей территории особым статусом представителей какой-либо конфессии или общественной организации, то казачество действительно может получить ряд привилегий в некоторых регионах. Но с точки зрения соблюдения прав человека такие возможности опасны: граждане, не имеющие отношения к казачьему движению, могут оказаться вынужденными подчиняться требованиям казачьих организаций в отдельных муниципалитетах и регионах, где они проживают. Ситуация, при которой житель населенного пункта, не являющийся членом казачьей организации, должен жить по казачьим правилам, недопустима, и этот момент нужно четко регулировать.
Другой вопрос: должно ли казачество как явление пользоваться какой-либо особенной поддержкой государства и играть в нем или в отдельных его субъектах особую роль? Ответ на этот вопрос не так прост. С одной стороны, ни один гражданин или группа граждан не должны иметь никакого преимущества перед другими: для государства нет никакой разницы между обществом казаков или обществом филателистов. Есть все основания полагать, что большинство псевдоказачьих объединений без поддержки государства отомрут или перейдут в разряд маргинальных и малозаметных. Но существует и другая сторона проблемы. Предположим, в некоторых регионах или отдельных муниципалитетах какие-то граждане или их объединения придут к власти и демократическим путем примут решение наделить казачьи общества и организации особым статусом и правами, а также частично или полностью финансировать их из бюджета, — возможна ли такая ситуация и допустима ли она?
В южных регионах России казачьи организации вполне могут оказывать существенное воздействие на общественное мнение и даже получить власть через свободные выборы. Поэтому вопрос о врастании казачьих структур в органы местной власти должен регулироваться законом о местном самоуправлении, где необходимо четко предусмотреть и такие варианты тоже. Например, если в законе будет прописана возможность для местных органов власти наделять на своей территории особым статусом представителей какой-либо конфессии или общественной организации, то казачество действительно может получить ряд привилегий в некоторых регионах. Но с точки зрения соблюдения прав человека такие возможности опасны: граждане, не имеющие отношения к казачьему движению, могут оказаться вынужденными подчиняться требованиям казачьих организаций в отдельных муниципалитетах и регионах, где они проживают. Ситуация, при которой житель населенного пункта, не являющийся членом казачьей организации, должен жить по казачьим правилам, недопустима, и этот момент нужно четко регулировать.
Пути и решения
Интерес путинского государства к казачьему движению легко объяснить желанием власти контролировать любые организации, особенно полувоенные. Но можно увидеть и сознательное желание сформировать «засадные полки», которые окажутся подмогой власти в случае общественных волнений. Свой интерес есть и у РПЦ, которая за государственный счет формирует и содержит сеть специфических мужских религиозных братств, активно используемых для охраны религиозных мероприятий и объектов.
Как поведут себя казачьи организации и их члены в условиях смены режима, демократизации и либерализации общественной жизни? Как не сделать всех казаков врагами новой власти и не позволить превратить казачьи структуры в цитадели реваншистов, но при этом ввести казачество как явление в общее для всех правовое поле современного государства?
Прежде всего необходимо отделить казачество от государства, полностью отказаться от какого-либо государственного регулирования казачества как такового и свернуть все программы государственной поддержки любых проектов, так или иначе связанных с казачеством. Все государственные органы, как на уровне федерации, так и на местах, занимающиеся вопросами казачества, должны быть упразднены и расформированы.
Необходимо зафиксировать принципиальную позицию власти: никакого единого, единственного и обладающего особым статусом казачества для государства не может существовать в принципе. Государство будет иметь дело только с отдельными гражданами и их законно созданными объединениями. Если какие-то граждане хотят называться казаками и создавать казачьи организации — это их право, но таких организаций может быть сколько угодно, и все они должны быть равны в правах и возможностях. Признавать какую-то из казачьих организаций более правильной так же неконституционно, как ранжировать религиозные конфессии по принципам истинности их веры. Никакого особого закона «о казачестве» не может существовать, как не может существовать закона о дворянстве или о филателистах.
Соответственно, нужно требовать от общественных организаций соблюдения общих для всех правил. Например, всем общественным организациям должно быть запрещено использовать военные звания, совпадающие с военными званиями в силовых структурах государства, погоны и другие знаки отличия, совпадающие до степени смешения с используемыми государством. То же касается и военной формы: костюмы, используемые общественными организациями, могут быть какими угодно, но использование любых вариантов современной военной формы должно быть категорически запрещено.
Особняком стоит вопрос о всевозможных казачьих классах, школах и училищах. С одной стороны, государство ни в коем случае не должно содержать никакие образовательные учреждения, насаждающие определенную идеологию, отличную от ценностей демократического федеративного светского республиканского государства. С другой стороны, всем желающим изучать специфические образовательные дисциплины и курсы, выходящие за рамки исторического краеведения, должно быть предоставлено право делать это — но за свой счет или за счет общественных организаций и благотворительных фондов, параллельно с получением базового образования.
Общее направление государственной политики по казачьему вопросу должно совпадать с общим вектором развития России как демократического правового государства, которое не отходит от принципиальной позиции: все граждане равны перед законом, а внутренние правила и стандарты общественных организаций (как и конфессий) могут распространяться только на их членов и только в случае добровольной готовности им подчиняться. Демократическое государство должно охранять как право любого гражданина считать себя казаком, так и право считать казачество рядовой общественной организацией, не имеющей к нему никакого отношения, не финансировать их из своих налогов и не признавать их внутреннюю иерархию.
Как поведут себя казачьи организации и их члены в условиях смены режима, демократизации и либерализации общественной жизни? Как не сделать всех казаков врагами новой власти и не позволить превратить казачьи структуры в цитадели реваншистов, но при этом ввести казачество как явление в общее для всех правовое поле современного государства?
Прежде всего необходимо отделить казачество от государства, полностью отказаться от какого-либо государственного регулирования казачества как такового и свернуть все программы государственной поддержки любых проектов, так или иначе связанных с казачеством. Все государственные органы, как на уровне федерации, так и на местах, занимающиеся вопросами казачества, должны быть упразднены и расформированы.
Необходимо зафиксировать принципиальную позицию власти: никакого единого, единственного и обладающего особым статусом казачества для государства не может существовать в принципе. Государство будет иметь дело только с отдельными гражданами и их законно созданными объединениями. Если какие-то граждане хотят называться казаками и создавать казачьи организации — это их право, но таких организаций может быть сколько угодно, и все они должны быть равны в правах и возможностях. Признавать какую-то из казачьих организаций более правильной так же неконституционно, как ранжировать религиозные конфессии по принципам истинности их веры. Никакого особого закона «о казачестве» не может существовать, как не может существовать закона о дворянстве или о филателистах.
Соответственно, нужно требовать от общественных организаций соблюдения общих для всех правил. Например, всем общественным организациям должно быть запрещено использовать военные звания, совпадающие с военными званиями в силовых структурах государства, погоны и другие знаки отличия, совпадающие до степени смешения с используемыми государством. То же касается и военной формы: костюмы, используемые общественными организациями, могут быть какими угодно, но использование любых вариантов современной военной формы должно быть категорически запрещено.
Особняком стоит вопрос о всевозможных казачьих классах, школах и училищах. С одной стороны, государство ни в коем случае не должно содержать никакие образовательные учреждения, насаждающие определенную идеологию, отличную от ценностей демократического федеративного светского республиканского государства. С другой стороны, всем желающим изучать специфические образовательные дисциплины и курсы, выходящие за рамки исторического краеведения, должно быть предоставлено право делать это — но за свой счет или за счет общественных организаций и благотворительных фондов, параллельно с получением базового образования.
Общее направление государственной политики по казачьему вопросу должно совпадать с общим вектором развития России как демократического правового государства, которое не отходит от принципиальной позиции: все граждане равны перед законом, а внутренние правила и стандарты общественных организаций (как и конфессий) могут распространяться только на их членов и только в случае добровольной готовности им подчиняться. Демократическое государство должно охранять как право любого гражданина считать себя казаком, так и право считать казачество рядовой общественной организацией, не имеющей к нему никакого отношения, не финансировать их из своих налогов и не признавать их внутреннюю иерархию.
