Мнение
Меняем Путина на Васю Пупкина
#экономика
«Демократия — это политический режим, при котором партии теряют власть вследствие проигрыша выборов». Это определение американского политолога Адама Пшеворского наглядно демонстрирует, почему Россия не является демократией. Выборы в нашей стране на протяжении долгого времени не являются ни свободными, ни справедливыми.
Российские власти успешно воздвигли барьеры на пути участия в них «нежелательных» партий и кандидатов и практикуют злоупотребления в ходе избирательной кампании, в день голосования и при подведении итогов (от «вбросов» бюллетеней до переписывания протоколов избирательных комиссий задним числом). У тех избирателей, которых не устраивает нынешний российский режим, шансов проголосовать за своего кандидата на таких выборах практически нет. Но могут ли они навредить российским властям? От ответа на этот вопрос и зависит тактика голосования: как именно распорядиться своим голосом.
Самый простой и доступный способ проявления политического недовольства — это личное неучастие в голосовании, индивидуальный бойкот выборов. Такой вид электорального поведения, однако, хотя и приносит избирателю моральное удовлетворение, едва ли хоть сколько-нибудь серьезно навредит Кремлю.
Во-первых, участник бойкота становится не отличим от тех, кто не ходит на выборы из-за лени или безразличия.
Во-вторых, хотя даже коллективный и организованный бойкот может повлиять на явку избирателей, но незначительное ее снижение нанесет не так много вреда российским властям, особенно если речь идет о региональных и муниципальных выборах, где явка и без всякого бойкота не слишком высока. Хотя при выборах главы государства организованный бойкот для российских властей более чувствителен, но, как показал опыт выборов в марте 2018 года, они вполне в состоянии компенсировать неучастие в голосовании и обеспечить требуемую Кремлем явку с помощью мобилизации подконтрольных им бюджетников, а то и фальсификаций.
В-третьих, и это самое главное, неучастие в выборах не влияет на исход голосования, а, напротив, облегчает властям достижение заранее запланированного результата. Примером могут служить думские выборы 2016 года: хотя явка на них составила менее 48%, «Единая Россия», получившая 343 депутатских места из 450, едва ли оказалась разочарована их исходом.
Более тонкую тактику голосования предлагала российская оппозиция на думских выборах 2011 года, которые проходили исключительно по партийным спискам. Призыв голосовать за любую партию, кроме «Единой России», оказался весьма действенным средством политической борьбы. В результате голосования «партия власти», несмотря на все усилия Кремля и его подчиненных, смогла набрать менее половины голосов избирателей (49.3%), а многочисленные случаи фальсификаций и других злоупотреблений властей спровоцировали массовые протесты во многих городах страны.
Характерно, что явка на тогдашних выборах составила 60.2%, и именно мобилизация протестных избирателей позволила оппозиционерам снизить результат «Единой России»: если бы они остались дома и не пошли голосовать, исход выборов был бы совершенно иным. Важно подчеркнуть, что эта тактика имела смысл при одном условии: голосовать стоило лишь за те партии, которые имели шансы преодолеть барьер в 7% голосов. Неудивительно, что бенефициариями думских выборов 2011 года оказались сателлиты Кремля — КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия», которым и достались голоса многих оппонентов «Единой России», в то время как голоса, отданные за «Яблоко» (3.43%), напротив, как раз распределились прежде всего в пользу «Единой России» (в конечном итоге она получила 238 из 450 думских мандатов). Такой исход разочаровал многих сторонников оппозиции, которые не без оснований полагали, что партии-сателлиты для них ничуть не лучше, чем «единороссы».
Однако непосредственно после выборов, когда протестные акции набирали обороты, представители этих партий в ряде регионов примкнули к протестующим, а лидер «Справедливой России» Сергей Миронов даже демонстративно прикрепил к лацкану пиджака символ протестов — белую ленточку. И лишь позднее, когда протесты пошли на спад, партии-сателлиты стали соревноваться и с «Единой Россией», и друг с другом в выражении лояльности Кремлю.
Но главная проблема тактики 2011 года состоит в том, что в прежнем формате она пригодна исключительно для голосования по пропорциональной избирательной системе, когда избиратель голосует исключительно за список той или иной партии, а одномандатных округов как таковых не существует. Между тем наученный этой неудачей Кремль пересмотрел прежние «правила игры», вернув в 2016 году смешанную избирательную систему на думских выборах и на выборах ряда региональных законодательных собраний: партийным спискам выделена лишь половина депутатских мест, а другую половину занимают депутаты, избранные в одномандатных округах по системе простого большинства.
При таком голосовании депутатами становятся те, за кого подано наибольшее число голосов. Поэтому тот факт, что представители ЕР получали 35% голосов, а не 50−60%, роли не играл: они все равно побеждали конкурентов, голоса за которых рассеивались. Напротив, голосуя за любого кандидата, кроме представителя «Единой России», избиратели могут растащить свои голоса между ними, обеспечив кандидату-единороссу вполне комфортное избрание (или переизбрание), даже если количество полученных им (ей) голосов окажется незначительным. Поэтому реплика прежней тактики голосования вряд ли является оптимальным решением.
Вариант «умного голосования», который недавно предложил Алексей Навальный, представляет собой усовершенствование тактики 2011 года. Избирателям предлагается голосовать не просто за кого угодно, кроме кандидатов «Единой России», но целевым образом исключительно за тех кандидатов, которые имеют шансы, чтобы победить единороссов — независимо от того, от каких партий эти кандидаты выдвигаются. Чисто арифметически такой подход наиболее оправдан: объединение всех противников «Единой России» вокруг наиболее сильного конкурента «партии власти» действительно может привести к поражению единороссов. Но политически реализация этой стратегии может столкнуться с сильными препятствиями.
Прежде всего, опасаясь реальной конкуренции, российские власти и раньше систематически не допускали к участию в выборах по-настоящему сильных кандидатов — не только оппозиционеров, но и представителей партий-сателлитов. Можно ожидать, что на предстоящих выборах эти тенденции лишь усилятся. На практике это означает, что меню возможных альтернатив «Единой России» окажется не слишком привлекательным для избирателей. В лучшем случае, с «единороссами» будут бороться неизвестные «технические» кандидаты — условно говоря, избирателям предложат проголосовать за некоего Васю Пупкина от ЛДПР против ставленника Кремля.
В худшем варианте нельзя исключить и того, что партии-сателлиты будут понуждаться Кремлем к тому, чтобы в избирательных бюллетенях от них были представлены заведомо неприемлемые для сограждан фигуры. И в такой ситуации мобилизовать избирателей на то, чтобы прийти на выборы и проголосовать за Васю Пупкина, окажется для оппозиции крайне нелегкой задачей. Наверняка, найдется немало тех, кто предпочтет безвредный бойкот выборов. Не приходится сомневаться и в том, что некоторая часть российских оппозиционеров будет готова поддержать тех идейных противников Кремля, которые, будучи достойными людьми, не имеют при этом никаких шансов на то, чтобы победить единороссов.
В самом деле, опасения скептиков вполне обоснованы: вероятность того, что Вася Пупкин, даже если его изберут депутатом или губернатором, по своим деловым и личным качествам окажется ничем не лучше нынешних путинских ставленников (если не хуже их), весьма высока. Но надо отдавать себе отчет в том, что у избирателей, которые, прежде всего, стремятся нанести реальный урон «Единой России» и ее кремлевским покровителям, возможностей не так много, и вариант «умного голосования», хотя далеко не оптимален, но является единственно возможным.
И у Васи Пупкина, каким бы человеком и политиком он ни был, есть, по крайней мере, одно очень важное отличие от единоросса: победив ставленника Путина в условиях реальной конкуренции, он будет знать, что на следующих выборах избиратели могут лишить его власти точно так же, как он лишит власти своего предшественника. И именно поэтому выборы стоят того, чтобы постараться с их помощью поменять коллективного Путина на Васю Пупкина — в конце концов, даже если демократия и не приводит к власти лучших кандидатов, она помогает не допустить безраздельной власти худших правителей или как минимум ограничить ее.
Самый простой и доступный способ проявления политического недовольства — это личное неучастие в голосовании, индивидуальный бойкот выборов. Такой вид электорального поведения, однако, хотя и приносит избирателю моральное удовлетворение, едва ли хоть сколько-нибудь серьезно навредит Кремлю.
Во-первых, участник бойкота становится не отличим от тех, кто не ходит на выборы из-за лени или безразличия.
Во-вторых, хотя даже коллективный и организованный бойкот может повлиять на явку избирателей, но незначительное ее снижение нанесет не так много вреда российским властям, особенно если речь идет о региональных и муниципальных выборах, где явка и без всякого бойкота не слишком высока. Хотя при выборах главы государства организованный бойкот для российских властей более чувствителен, но, как показал опыт выборов в марте 2018 года, они вполне в состоянии компенсировать неучастие в голосовании и обеспечить требуемую Кремлем явку с помощью мобилизации подконтрольных им бюджетников, а то и фальсификаций.
В-третьих, и это самое главное, неучастие в выборах не влияет на исход голосования, а, напротив, облегчает властям достижение заранее запланированного результата. Примером могут служить думские выборы 2016 года: хотя явка на них составила менее 48%, «Единая Россия», получившая 343 депутатских места из 450, едва ли оказалась разочарована их исходом.
Более тонкую тактику голосования предлагала российская оппозиция на думских выборах 2011 года, которые проходили исключительно по партийным спискам. Призыв голосовать за любую партию, кроме «Единой России», оказался весьма действенным средством политической борьбы. В результате голосования «партия власти», несмотря на все усилия Кремля и его подчиненных, смогла набрать менее половины голосов избирателей (49.3%), а многочисленные случаи фальсификаций и других злоупотреблений властей спровоцировали массовые протесты во многих городах страны.
Характерно, что явка на тогдашних выборах составила 60.2%, и именно мобилизация протестных избирателей позволила оппозиционерам снизить результат «Единой России»: если бы они остались дома и не пошли голосовать, исход выборов был бы совершенно иным. Важно подчеркнуть, что эта тактика имела смысл при одном условии: голосовать стоило лишь за те партии, которые имели шансы преодолеть барьер в 7% голосов. Неудивительно, что бенефициариями думских выборов 2011 года оказались сателлиты Кремля — КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия», которым и достались голоса многих оппонентов «Единой России», в то время как голоса, отданные за «Яблоко» (3.43%), напротив, как раз распределились прежде всего в пользу «Единой России» (в конечном итоге она получила 238 из 450 думских мандатов). Такой исход разочаровал многих сторонников оппозиции, которые не без оснований полагали, что партии-сателлиты для них ничуть не лучше, чем «единороссы».
Однако непосредственно после выборов, когда протестные акции набирали обороты, представители этих партий в ряде регионов примкнули к протестующим, а лидер «Справедливой России» Сергей Миронов даже демонстративно прикрепил к лацкану пиджака символ протестов — белую ленточку. И лишь позднее, когда протесты пошли на спад, партии-сателлиты стали соревноваться и с «Единой Россией», и друг с другом в выражении лояльности Кремлю.
Но главная проблема тактики 2011 года состоит в том, что в прежнем формате она пригодна исключительно для голосования по пропорциональной избирательной системе, когда избиратель голосует исключительно за список той или иной партии, а одномандатных округов как таковых не существует. Между тем наученный этой неудачей Кремль пересмотрел прежние «правила игры», вернув в 2016 году смешанную избирательную систему на думских выборах и на выборах ряда региональных законодательных собраний: партийным спискам выделена лишь половина депутатских мест, а другую половину занимают депутаты, избранные в одномандатных округах по системе простого большинства.
При таком голосовании депутатами становятся те, за кого подано наибольшее число голосов. Поэтому тот факт, что представители ЕР получали 35% голосов, а не 50−60%, роли не играл: они все равно побеждали конкурентов, голоса за которых рассеивались. Напротив, голосуя за любого кандидата, кроме представителя «Единой России», избиратели могут растащить свои голоса между ними, обеспечив кандидату-единороссу вполне комфортное избрание (или переизбрание), даже если количество полученных им (ей) голосов окажется незначительным. Поэтому реплика прежней тактики голосования вряд ли является оптимальным решением.
Вариант «умного голосования», который недавно предложил Алексей Навальный, представляет собой усовершенствование тактики 2011 года. Избирателям предлагается голосовать не просто за кого угодно, кроме кандидатов «Единой России», но целевым образом исключительно за тех кандидатов, которые имеют шансы, чтобы победить единороссов — независимо от того, от каких партий эти кандидаты выдвигаются. Чисто арифметически такой подход наиболее оправдан: объединение всех противников «Единой России» вокруг наиболее сильного конкурента «партии власти» действительно может привести к поражению единороссов. Но политически реализация этой стратегии может столкнуться с сильными препятствиями.
Прежде всего, опасаясь реальной конкуренции, российские власти и раньше систематически не допускали к участию в выборах по-настоящему сильных кандидатов — не только оппозиционеров, но и представителей партий-сателлитов. Можно ожидать, что на предстоящих выборах эти тенденции лишь усилятся. На практике это означает, что меню возможных альтернатив «Единой России» окажется не слишком привлекательным для избирателей. В лучшем случае, с «единороссами» будут бороться неизвестные «технические» кандидаты — условно говоря, избирателям предложат проголосовать за некоего Васю Пупкина от ЛДПР против ставленника Кремля.
В худшем варианте нельзя исключить и того, что партии-сателлиты будут понуждаться Кремлем к тому, чтобы в избирательных бюллетенях от них были представлены заведомо неприемлемые для сограждан фигуры. И в такой ситуации мобилизовать избирателей на то, чтобы прийти на выборы и проголосовать за Васю Пупкина, окажется для оппозиции крайне нелегкой задачей. Наверняка, найдется немало тех, кто предпочтет безвредный бойкот выборов. Не приходится сомневаться и в том, что некоторая часть российских оппозиционеров будет готова поддержать тех идейных противников Кремля, которые, будучи достойными людьми, не имеют при этом никаких шансов на то, чтобы победить единороссов.
В самом деле, опасения скептиков вполне обоснованы: вероятность того, что Вася Пупкин, даже если его изберут депутатом или губернатором, по своим деловым и личным качествам окажется ничем не лучше нынешних путинских ставленников (если не хуже их), весьма высока. Но надо отдавать себе отчет в том, что у избирателей, которые, прежде всего, стремятся нанести реальный урон «Единой России» и ее кремлевским покровителям, возможностей не так много, и вариант «умного голосования», хотя далеко не оптимален, но является единственно возможным.
И у Васи Пупкина, каким бы человеком и политиком он ни был, есть, по крайней мере, одно очень важное отличие от единоросса: победив ставленника Путина в условиях реальной конкуренции, он будет знать, что на следующих выборах избиратели могут лишить его власти точно так же, как он лишит власти своего предшественника. И именно поэтому выборы стоят того, чтобы постараться с их помощью поменять коллективного Путина на Васю Пупкина — в конце концов, даже если демократия и не приводит к власти лучших кандидатов, она помогает не допустить безраздельной власти худших правителей или как минимум ограничить ее.
Комментарии
