Григорий Голосов

Для начала все же замечу, что события вокруг Манафорта и Коэна отнюдь не ведут к импичменту автоматически. Эта процедура хотя и считается юридической с точки зрения конституционного права, по существу всегда носила политический характер. Так устроен импичмент: обвинение против действующего президента выносит нижняя палата Конгресса, а в качестве судебного присутствия выступает верхняя палата, то есть Сенат. Покуда твердое большинство в обеих палатах принадлежит республиканцам, импичмента не будет. Но ситуация может измениться после предстоящих в ноябре выборов в Конгресс. Поэтому на данный момент следует рассматривать историю с импичментом не столько как реальную перспективу, сколько как предвыборную тему, которую демократы будут использовать в битве за Конгресс. Но нельзя недооценивать значение этой битвы для дальнейшей судьбы Трампа.

Первый вопрос, который в связи со всем этим имеет значение для российского руководства, состоит в том, полезен ли для него Трамп. Известно, что его неожиданная победа на президентских выборах вызвала в правящих кругах нашей страны приступ неконтролируемой радости, но затем энтузиазм угас. Политика, которую Трамп проводит по отношению к России, довольно жесткая. Однако понятно, что основные стимулы к этой политике коренятся не в воле Трампа, а в более широком политическом контексте США, а некоторые антироссийские меры (как, например, последняя серия санкций по «делу Скрипалей») вводятся в действие различными ведомствами без всяких указаний со стороны Трампа. Факт состоит в том, что Трамп — единственный высокопоставленный американский чиновник, который и выступает публично в поддержку улучшения отношений с Россией, и предпринимает некоторые — пусть безуспешные — шаги в этом направлении, что подчеркнула недавняя встреча между ним и Путиным в Хельсинки.

Процедура импичмента, если она действительно будет запущена в нижней палате Конгресса, вызовет такой накал страстей по отношению к России, что нынешний период российско-американских отношений в ретроспективе покажется идиллическим. А американские внутриполитические страсти конвертируются в санкции. Нет сомнения, что они будут болезненными для России. Поэтому сейчас российское руководство прямо заинтересовано в том, чтобы Трамп остался президентом США и, более того, избежал даже безуспешного импичмента. Можно ли на это повлиять?

Задавая этот вопрос, я, разумеется, не имею в виду топорные усилия, известные в США как «вмешательство в выборы». Не подлежит сомнению то, что с момента своего создания примерно в 2007 году «фабрика троллей» в Санкт-Петербурге пыталась влиять на политику США, и это происходило как в обычное время, так и во время избирательных кампаний. Были и другие направления активности. Я не стану уподобляться российским чиновникам, которые, картинно разводя руками, говорят: «Ну что у вас за демократия такая, если на выборы могут повлиять какие-то тролли?». На мажоритарных выборах — а в США именно такие — исходы решают совсем небольшие количества голосов. Скажем, публикация электронной переписки демократов, в причастности к которой подозревают российских хакеров, в каких-то штатах могла повлиять на исход голосования, а тем самым — изменить соотношение сил в коллегии выборщиков. На то она и демократия, чтобы эти эффекты нельзя было нейтрализовать путем подтасовок.

Но как таковой, российский троллинг не мог — и впредь не сможет — достичь подобных результатов. У него другая цель. Он так устроен, что направлен не столько на успех того или иного кандидата, сколько на дискредитацию американской политической системы в целом. Думаю, что авторы этой стратегии, принимая во внимание ее издержки, заслуживают известного определения, данного министром Лавровым своим коллегам, — «дебилы». Она принесла России колоссальный вред, потому что американский правящий класс ее никогда не забудет и не простит. И это касается не только нынешних постояльцев Кремля, но и страны в целом, в дальней перспективе.

Однако кое-что российское руководство все же может сделать для Трампа. Одна из постоянных тем его риторики — то, что он великий переговорщик, и что его искусство на этом поприще может принести немало пользы Америке. Однако пользы пока не видно ни от самой громкой «сделки» Трампа с Северной Кореей, ни от встречи с Путиным в Хельсинки, которая нанесла Трампу колоссальный репутационный ущерб. В активе Трампа, который можно предъявить публике, эта встреча оставила только разведение сирийских и израильских сил на Голанских высотах. Но все понимают, что этого Израиль добился бы в любом случае ценой пары боевых вылетов. Несерьезно.

К сожалению для российского руководства, оно не может, уподобляясь своим советским предшественникам, использовать в торге с США тему ядерного оружия. Конечно, Трамп с радостью воспринял какое-то прорывное решение, вроде глобального ядерного разоружения, но торг по частным вопросам его не особенно интересует. Он готов к гонке вооружений и, как кажется, считает ее беспроигрышной для США и политически полезной для себя лично игрой. Трампу нужны подвижки при разрешении региональных конфликтов. Это Сирия и Украина. Но вряд ли российское руководство может помочь Трампу на этих направлениях.

В Сирии Россия готовится, судя по многим признакам, предпринять шаг, который ярче всего свидетельствовал бы о неспособности Трампа сдерживать действия Путина — помочь режиму Асада в атаке на Идлиб. Ни Асад, ни его иранские покровители не хотят упустить момент для атаки, который они находят чрезвычайно благоприятным. Действительно, главная защитница Идлиба — Турция, по просьбе президента которой атака была отложена. Но именно сейчас отношения между Турцией и США напряжены до степени, которая практически исключает эффективную координацию действий двух стран по сирийскому вопросу.

Я не исключаю, что Реджеп Эрдоган действительно согласится на продвижение сил Асада в Сирии. Могут обойтись и без его согласия, постфактум сказав, по привычке российской дипломатии, что-то вроде «Вы нас не так поняли — мы не об этом договаривались». Но если атака Асада на Идлиб начнется, а начнется она только под российским прикрытием с воздуха, то это будет сопровождаться колоссальными разрушениями и такой массовой гибелью мирного населения, что недавняя бойня в Восточной Гуте покажется детской игрой. Гигантское количество беженцев из Идлиба окажется, естественно, в Турции. И не подлежит никакому сомнению, что всю моральную ответственность за эту катастрофу западное общественное мнение возложит на Трампа, виня его за неспособность сдерживать Россию.

С ситуацией на востоке Украины дело обстоит проще. Консолидированная позиция запада, отступить от которой Трамп без существенного репутационного вреда для себя не может, состоит в том, что для имплементации Минских соглашений необходимо ввести миротворцев ООН на всю территорию «отдельных районов» Восточной Украины, включая участок границы. Путин неоднократно говорил, что это для него неприемлемо, и нет никаких признаков того, что его позиция может измениться. А это значит, что никаких подвижек по украинскому вопросу нет и не предвидится. Напротив, наблюдаются признаки эскалации.

Москва не может предложить Трампу ничего такого, что улучшило бы его карты в американском политическом раскладе. Более того, на фоне предстоящих испытаний — не столько региональных выборов, сколько пенсионной реформы — внешнеполитические уступки невыгодны Путину, а вот эскалация конфликтов пошла бы ему на пользу. Но в более широкой перспективе ничего хорошего для России эта ситуация не сулит. Можно с уверенностью прогнозировать, что санкционное давление продолжится и усилится. Особых стимулов сдерживать пыл законодателей и «ястребов» в собственной администрации (подобно тому, как это происходило в течение всего прошлого года) у Трампа уже не будет. А процедура импичмента, будь она запущена, усилит этот пыл многократно.