Кирилл Титаев, ведущий сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге:

Все прогрессивное человечество поддерживает идею прямых выборов мировых судей, а я и мои коллеги являемся категорическими противниками. Давайте я приведу основные аргументы. Мировой судья обслуживает участок, где живет примерно 20 тыс. человек. Соответственно, в Москве это 500 участков. Нужно на каждом участке жителям рассказать, что есть один, а желательно несколько человек, которые хотят стать мировыми судьями. Чтобы люди на этом участке оценили сравнительную компетентность, привлекательность и т.д. Кандидаты же не идут со своей программой! Программа у них более или менее одинаковая: я буду судить честно, справедливо и по закону. Они, в отличие от политиков, не могут предложить содержательную программу, как они будут вести, более того, это было бы абсурдно и, наверное, незаконно.

Александр Верещагин, доктор права: Я могу объяснить, откуда возник вопрос выборности мировых судей. Эта практика распространена в Америке, а поскольку США – выдающаяся юрисдикция, то многие берут пример.

В Америке шесть разных систем – там есть и назначения, и смешанные формы, когда назначает некая власть мирового судью, но если он плохо себя ведет, то через некоторое время у населения есть возможность его не избрать. То есть через несколько лет после назначения проходят выборы среди населения, когда можно либо утвердить в должности, либо, если к нему есть конкретные нарекания и большинство недовольно, отозвать и назначить кого-то другого.

Что касается возможной низкой явки, действительно, в нынешней избирательной системе распространена апатия, люди вообще мало ходят на выборы, кроме самых важных. Но если когда-нибудь апатия будет преодолена, то о выборах мировых судей можно подумать.

Кроме того, мы ведь и сейчас выбираем муниципальных депутатов, а там явка – 15-20, максимум 25 процентов. И мы ведь не отменяем эти выборы. С мировыми судьями, наверное, будет то же самое. Я не то чтобы категорически «за», но предлагал бы подумать, тем более возможна смешанная система.

Кирилл Титаев: Соответственно, это первое принципиальное возражение, что у жителей нет квалификации и внешних маркеров для выбора. Представьте себе, что вам нужно выбрать доктора, который не просто будет вас лечить, а станет вообще районным врачом. На что вы будете опираться и насколько это будет удачный выбор? В этом плане модели выборности мировых судей подвергаются очень большой критике, потому что люди осуществляют выбор в том, в чем не могут разбираться по определению.

К той модели, о которой говорил Александр, когда население может вынести вотум недоверия, есть еще одна важная претензия. Это может вызвать популистское поведение судьи, и это как раз гораздо страшнее, чем популизм политика, потому что – что нравится людям? Что такое популизм судьи?

Ольга Попова, модератор: Наверное, он будет говорить, что он справедливый, что он пересажает сейчас всех преступников и всех сверхбогатых людей, может быть?

Кирилл Титаев: Совершенно верно! Судейский популизм – совершенно четкий феномен. Статистически доказано, что жесткость приговоров социальным меньшинствам – имущественным, очень бедным и очень богатым, расовым, если человек сидит за какое-то редкое, экзотическое преступление – резко возрастает либо перед тем, как судья идет на переизбрание, либо перед вотумом. Особенно это касается громких, резонансных дел, потому что судья хочет показать избирателям, что он правильный, хороший. Соответственно, в общем-то, это на самом деле довольно кошмарная вещь, потому что по отдельным юрисдикциям сроки растут в 2 раза. В среднем человек за жестокое убийство жены получает, условно говоря, 20 лет, а тут начинает получать 40. И одна из молитв в Штатах, где развита эта система, – не попасть к судье перед переназначением.

И наконец, третий аргумент: выборный судья приобретает некоторую особую легитимность. Его сложнее снять. Возникает ситуация, которая характерна как раз для США, но там с прецедентной логикой права с этим гораздо легче работать, когда судья начинает работать от другого источника легитимности. То есть это, условно говоря, решения не по закону, а по справедливости. Здесь возникает большая вилка в том, хотим ли мы, чтобы прямая народная выборность мировых судей привела к, условно говоря, отдельной воронежской или какой-то еще справедливости.

Верещагин: Да, много резона в высказывании, может быть, из этого просто следует, что необходимо все-таки перенести на муниципальный уровень назначения этих судей. Потому что, понимаете, региональный уровень, он тоже, в принципе, политизирован. Сейчас мы сами знаем, какие специфические проблемы у нас в политической жизни, по-хорошему, конечно, в региональном парламенте тоже должна быть партийная борьба. Если он назначает мировых судей или выбирает их, что одно и то же, возможны те же самые проблемы – и популизм, и партийность. А вот местное самоуправление в принципе должно заниматься не политическими делами, почему, собственно, в старину земства и выбирали мировых судей. Соответственно, тут уровень политизации может быть меньше. Может быть, действительно следует подумать о том, чтобы и не региональный парламент, как сейчас, и не местное население, а муниципальные депутаты заведовали бы наделением мировых судей полномочиями. Тут, конечно, много «за» и «против», надо думать.

Михаил Беньяш, адвокат: Я могу привести лишь два момента по этой теме. Первый – я достаточно регулярно бывал у мировых судей, знаю, какой это ад, в котором они варятся, и первая приоритетнейшая вещь, касающаяся мировых судей, - это уменьшение потока дел. Я вот, честно говоря, не знаю, зачем мировому судье рассматривать дела об административных правонарушениях, при которых нет санкций, связанных с арестом или запретом занятия определенным видом деятельности. Это абсолютно нелогично. Зачем они переваривают через себя миллионы дел, непонятно. То же самое касается семейных споров, связанных с разводами или алиментами – это муниципалитеты могут взять на себя спокойно. И я хотел бы просто привести позицию одного мирового судьи, мы говорили о федеральных судьях, она говорит: при хорошей жизни из бывшего мирового судьи может получиться неплохой федеральный судья, потому что он обретет необходимую мудрость, он посмотрит на кошмар, в котором варится народ. И если говорить о назначении мировых судей, как стажировке некоторой, было бы неплохо. Почему нет? Постажировался мировым судьей несколько лет – пошел на повышение, в федералы. Если глупенький, то работай дальше мировым.