Дебаты: Как сделать честными суды в России? [ВИДЕО]

Дебаты: Как сделать честными суды в России?

Репортаж с мероприятия проекта «План Перемен»

Разговор о том, какие изменения нужны судебной системе, неизбежно начинается с того, а что, собственно, не так. Можно ли доказать, что решения судей заведомо неправомерны и что подобная проблема носит в России системный характер?

Круглый стол: Как реформировать судебную систему в России?

Участники дискуссии:

Александр Верещагин, доктор права,

Кирилл Титаев, ведущий сотрудник Института проблем правоприменения при ЕУСПб,

Михаил Беньяш, адвокат,

Ольга Попова, главный редактор «Плана Перемен»

Доктор права Александр Верещагин приводит косвенный признак зависимости судей от политической верхушки:

За сто лет существования российской судебной системы не было ни одного дела, в котором суд принял бы решение, категорически не устраивающее верховную власть.

«Если мы посмотрим на развитые страны, мы наверняка найдем в любой из них за этот же период времени много решений, которые очевидно не устраивали правительство», — отмечает Верещагин.

В целом в развивающихся странах-соседях уже встречаются примеры обратного — например, в декабре 2017 года киевский суд отпустил Михаила Саакашвили, которого власти обвиняли в «подготовке госпереворота», обойдясь даже без домашнего ареста. В России подобные примеры неизвестны — за исключением второстепенных дел, которые для власти непринципиальны.

Зависимость судебной системы от власти

Чтобы понять общую картину дисфункции судебной системы, ведущий сотрудник Института проблем правоприменения при ЕУСПб Кирилл Титаев называет три любопытных числа.

0,3% — средний уровень оправданий по делам публичного обвинения (с участием прокурора) за последние 5 лет. То есть средний судья выносит оправдательный приговор раз в 5−7 лет.

95% решений при рассмотрении гражданских дел принимается в пользу заявителя. В юрисдикциях западных стран эта пропорция обратная — в пользу истца-заявителя только около 40%. Предполагается, что заявитель в более уязвимой позиции.

Исполняется менее 30% судебных решений (в денежном исчислении). «Кажется, что это проблема другой системы, но это в том числе маркер очень сильной дисфункции системы судебной», — поясняет эксперт.

Главные проблемы и пути их решения

Зависимость судей от власти напрямую следует хотя бы из того, что всех судей страны утверждает на должности Владимир Путин. «Президент назначает своим указом более полутора тысяч голов в год. Ежу понятно, что президент неспособен читать по пять личных дел судей каждый рабочий день», — замечает Кирилл Титаев. По сути, отбор кандидатов ведет кадровая комиссия при президенте, обращая пристальное внимание прежде всего на руководителей судов субъектов, их заместителей и членов Верховного суда. «Возникает механизм контроля верхушки судебной системы со стороны исполнительной власти. А, в свою очередь, верхушка судебной системы тотально контролирует всех остальных», — объясняет Титаев.

Решение в том, чтобы утверждением судей на должности занималось подразделение Верховного суда. Хотя это сохранит вертикаль, но эта вертикаль будет внутри судейского сообщества, независимая от политиков. «Суд будет иметь реальную возможность стать в оппозицию к исполнительной власти и принимать те решения, которые он считает нужным. Я не буду говорить, правильные это решения, неправильные, но это будут его решения. И они будут продиктованы законом, и будет спор. У нас сейчас спора нет», — поясняет адвокат Михаил Беньяш.

«С точки зрения людей, которые создали судебную систему и сохраняют в этом виде, она работает идеально. Она лишь маскируется под автомобиль — на самом деле это танк, и он задуман как танк. Он идет и давит», — объясняет Верещагин. По его словам, главная функция российской судебной системы — политическая, то есть обеспечить нужный результат во всех принципиально важных для власти делах. А правосудие для всех остальных, хоть их и 99,9%, — это побочная ее функция.

Решение: чтобы судебная власть стала именно властью, недостаточно точечных изменений, нужна коренная реформа, считает Верещагин. По его мнению, необходимо фундаментально поменять систему судебных инстанций, как это было сделано в 1864 году. «Была старая судебная система, абсолютно прогнившая, по всеобщему мнению. Вместо нее была создана новая, по новым принципам, и там были просто новые суды. Причем часть старых судей попала в новые суды. Но они уже в новом качестве попали, у них уже не было тех связей, которые были в прежних судах», — поясняет эксперт. Лучшие люди из старых судов, пополненные новой когортой, в 1864 году привели к обновлению судебной системы, которая стала соответствовать лучшим европейским образцам.

На практике такое обновление осуществляется через новый конкурс, последовательно по регионам: «Сначала готовится новая система, она наполняется, потом в какой-то день Икс к ней переходит старая система, старая упраздняется, часть судей уходят в почетную отставку». При этом если в императорской России обновление судов в отдаленных регионах произошло только через 35 лет после Петербурга, то сейчас общий культурный уровень позволит провести подобную реформу практически одномоментно по всей стране, считает Верещагин. Нужен запрос просвещенного гражданского общества и политическая воля. Стоимость подобных преобразований — максимум несколько миллиардов долларов, что по сравнению с социальными и военными расходами совсем немного. При этом новая независимая судебная система, защищающая права собственности, привлечет поток иностранных инвестиций.

Суды идеально работают для власти, но не для народа

В России слишком много судебных инстанций — целых пять (не считая Конституционного суда и не считая права председателя Верховного суда и его заместителей в некоторых случаях отправить дело повторно в кассацию). Ни в одной юрисдикции мира такого нет, указывает Верещагин. В результате ответственность за решение «растекается» по судебной вертикали, дела могут рассматриваться очень долго. «Судья знает, что над ним много надсмотрщиков, и даже если он решит все не очень правильно, его поправят в конце концов. Он не ощущает психологической ответственности за свое решение», — объясняет эксперт.

Решение: в процессе фундаментальной судебной реформы необходимо оставить три инстанции, максимум четыре, считает Верещагин.

Судья в России привык находиться в подчинении и не приучен принимать независимые решения. «Он привык, что есть начальник, есть указания, есть директива, надо выполнить. Он живет в такой матрице», — комментирует Беньяш. Причина этого кроется в том, что более половины судей начинали свою карьеру секретарями, потом поднимались по служебной лестнице до помощников судей, а затем надевали мантию, объясняет Титаев.

Решение может удивить: ситуация исправится, если убрать из набора требований к секретарям судов юридическое образование. Тогда на должности секретарей будет приходить больше людей без юридического образования, и они не смогут подниматься по карьерной лестнице до судей.

Почему судьи в России такие несамостоятельные

О том, что судебные решения в России во многом штампуются без всякого разбирательства, говорит сухая статистика. «У нас в стране порядка 20 тысяч судей в первой инстанции, а только по гражданским делам за 2016 год было рассмотрено 16 миллионов дел», — обращает внимание адвокат Михаил Беньяш. Таким образом, на рассмотрение одного дела у судьи в среднем уходят считаные минуты. «Когда ты приходишь в суд и видишь, что на 10 часов у него назначено 10 дел, ты понимаешь, что все это нереально рассмотреть», — заключает Беньяш.

Решение: поднять пороговые суммы для исков со стороны госорганов, чтобы они не обжаловали каждое пустяковое дело в судах и тем самым не загружали их. Также необходимо повышение пошлины за судебный иск для гражданских лиц. «Будет меньше пустых дел, сутяжников будет меньше приходить», — комментирует Верещагин.

Сегодня судьи могут сами нарушать судебную процедуру и даже хамить, и им за это ничего не будет. Квалификационные коллегии судов, которые могли бы представить судей к отчислению, сами зависят от председателя суда. Де-юре они независимы, но де-факто в этих коллегиях работают рядовые судьи, а также профессора государственных вузов. В результате этот орган занят скорее тем, чтобы отчислить независимых судей, которые не угодили председателю; чаще всего предлогом служит «волокита», долгая работа над одним делом.

Решение: доля независимых общественных представителей (с юридическим образованием) в квалификационных коллегиях должна составлять больше половины, это должны быть адвокаты и нотариусы (профессоров государственных вузов назвать независимыми сложно).

Зачастую судьи налагают запрет на съемку в процессе судебного заседания. Поводом для этого может служить закон о запрете съемки гражданина, говорит Беньяш. Он рассказывает, что в прошлом году из 40 ходатайств о производстве видеозаписи процесса на 39 получил отказ:

«Секретарь судебного заседания, вы хотите, чтобы вас снимали?

— Нет, я не хочу.

— Отказываем».

В единственном случае, когда видеосъемку разрешили, в течение заседания были соблюдены все процессуальные процедуры. «Процесс — это дух закона», — подчеркивает Беньяш. По мнению Кирилла Титаева, главная проблема в том, что, в отличие от Арбитражных судов, в обычных судах аудиопротокол или видеосъемка считается вторым и дополнительным средством фиксации. А основным является протокол, который пишет секретарь суда. В результате, если аудиозапись идет вразрез с бумажным протоколом, за истину принимается бумажный протокол.

Решение: проведение аудио - и видеосъемки на открытых заседаниях должно быть разрешено по умолчанию. Нужно ведение аудиозаписи самим судом по аналогии с тем, как она ведется в арбитражных судах, и приоритет такой аудиозаписи над бумажным протоколом. «Судебный департамент оборудовал залы судебного заседания под запись. Эта запись не лежит в суде где-то у судьи на флешке. Она лежит в централизованном хранилище. Не нужно доказывать тот факт, что это судья, потому что у нас есть расписание дел к рассмотрению, есть запись из этого зала в это время», — объясняет Титаев.